Ангелина видела страх на лицах витязей, монахов и Милицы. Но сама чуяла лишь аромат легкой печали, ощутимый возле гробницы простой, тихой и даже уютной. Внутри было очень сухо, сухо и темно.
Посреди траурного зала спиной стоял мужчина в золотом пиджаке – очевидно, разбудивший иерарха, и, когда вошли люди, он глухо зарычал, предупреждая кого-то в мерцающей искрами темноте.
- Богуслав? – произнесла Милица, нанося удар своим глубоким голосом, - высший совет…
- А, - спокойно донесся ответ из мрака, - подожди, самка. Я занят. Завтракаю. Вы всегда врываетесь в спальни без предупреждения?
- Это Витязи одной из Церквей, - скривился вампир в золотом пиджаке.
- И это освобождает их от необходимости соблюдать приличия, не так ли? За триста лет мало что изменилось, Люций. Это прискорбно.
Голос был насмешлив, спокоен и вовсе не жуток. Но когда из тьмы появилось тело, то все отшатнулись. Кроме Ангелины.
Потому что именно в тот миг ее сердце пронзила щемящая жалость. Прежде она не умела жалеть: ни сирот, ни Христа, ни бродячих собак. Как можно жалеть кого-то, чьим мукам однажды придет конец? И не одной ли ей придется голодать и выживать веками на грани безумия?
Но с первым же взглядом на Богуслава Бескидского Ангелина болезненно, до слез, ощутила жалость.
- Вот оно что, - он подкрался ближе, держась за стену, нарушил тишину, дотронулся высохшей серой рукой до ее плеча, и от прикосновения она внутренне сжалась, - вот оно как нынче. Ты из моих, девочка?
Господь святый, до чего же он был страшный.
Но с одними звуками хриплого голоса захотелось хотя бы узнать, возможно ли попробовать – как это, быть из «его». Может, бить будут чуть меньше, кормить чуть чаще, а уж слушаться она умеет. Это все, что она умеет. В то утро она готова была на все, что прекратит ежедневные истязания.
- Нет, значит, - ответил сам себе иерарх, помолчав немного в раздумьях, не обращая внимания на пышущую злобой Милицу, - а чьих будешь?
Впервые кто-то обратился к Ангелине лично. Да еще и этим простым, деревенским говором. И она поспешно опустилась на колено и поцеловала руку Богуслава, не размышляя, не думая, не планируя. «Пусть потом до смерти забьют, - с ожесточением к себе же пронеслось в мыслях, - за это не жалко».
И тогда его рука – серая и морщинистая, пахнущая крапивой и тленом, высохшая и еще не ожившая до конца – вздрогнула.
…Ангелина вздрогнула также, возвращаясь в реальность. Над ней зависла фигура Зосима.
- Чистота, ты что, в спячке? Я зову тебя минуты три.
- Прости. В чем дело?
- Вертолет прибыл. Можем грузиться и лететь. Эй! Твой охотничий билет, не потеряй.
Братислава. ОО+
Единственное развлечение, которое без прикрас демонстрировало характер кровожадных тварей, к которым Ангелина вынуждена была относить и себя, называлось охотой.
На социальной лестнице ночного сообщества статус нелегко обрести количеством жертв. Никто не хвалится прожорливостью: моветон и дешевка. Качество добычи и ее чистота – вот что имеет значение. Никто не позавидует, например, бедному event-manager Би, который живет исключительно в пафосных ночных клубах, и плотно подсел на меню из обколотых, обкуренных и больных моделей, тусовщиков и обычных наркоманов золотой молодежи.
Би часто жалуется Ангелине на тяжесть бытия, ведь он, по неизвестной причине, всегда первый в списке организаторов праздников, вечеров и встреч для членов Семьи Богуслава.
- Долбанные подростки, - жалуется Би за чашкой кофе – растворенного все в той же упавшей в цене второй отрицательной, - я всегда говорил: не умеешь, не берись. Вчера притаранили пульверизатор для мыльный пузырей на танцпол.
- И?
- Нелопающиеся пузыри. С фосфатами и ионами серебра. Я думал, дело в героине, и приготовился к лечению где-нибудь в калифорнии, когда натурально выблевал сначала легкие, а потом почки.
- Уволь от подробностей, - улыбается Ангелина, и, воодушевленный, Би продолжал:
- Штрафом не отделаются, надеюсь. За такое положено вырывать клыки и яйца. По мне, надо вообще запретить посещать приличные места тем, кто хоть раз сглупил на Охоте.
И Ангелина улыбается еще ярче. Зверь внутри нее не может не улыбаться, слыша об Охоте.
Выбор жертвы мгновенен и предопределен свыше. В три часа ночи на улице может оказаться без оружия, средств связи и определенной цели лишь рисковый человек, авантюрист. Или неудачник. Или полоумный кретин. Любой из них должен быть готов к тому, что в городских джунглях водятся хищники. Банальная пищевая цепочка, никаких экономических предпосылок. Никаких тайн и загадок, лишь еще одна ступень эволюции.
Но жертвы не готовятся к охоте, а хищники – тем более, такие как вампиры – обязаны готовиться. Хотя бы разузнать основы. Особых ритуалов не требуется, но ведь добычу надо уметь загнать, забить, разделить, быстро и чисто съесть.
Не отравившись, не переев, не привлекая внимания, не оставив следов и улик. Упс! – и крошка Мэри не вернулась с дискотеки домой.
Пожалуй, единственное, что склоняет чашу весов внутри Ангелины в сторону вампиризма – это прагматичная охота ночного племени.
Охота же жертв на хищников, возглавляемая Милицей, выглядела иначе. Она неизменно была полна излишней и бессмысленной жестокостью. Такой, что непонятно становилось, чего же люди хотят? Отбиться или…? И где принцип, по которому выбирают цели?
- У меня невроз, - жалится Би, манерно извиваясь на высоком стуле, - Анжи, красота ночи, мне жизненно необходимо поохотиться. Составишь компанию?
- С почтением к твоим нервам, Би.
- Чуешь, вон там, - театрально прошептал Би.
Два юнца, отягощенные алкогольными парами и сумками с покупками. Дорогие мобильники, обувь из натуральной кожи, наручные часы Патек Филипп.
- Пижоны, - оскалилась Ангелина, - гнилые насквозь.
- А вон. Блондинка в синем. Какие ляжки! Хоть сейчас под болоньез!
- Да ты гурман. Я и не знала, что силикон съедобен.
- Тебе не угодишь, - поджал губы Би, - а парень с плеером?
- Би. Он под кайфом.
- Не смотри так на меня, у меня был тяжелый день, я хочу расслабиться.
Перебранка завершилась, когда они нашли свою идеальную добычу. Женщина сорока с небольшим лет, моложавой внешности и доброго здоровья, звонившая домой. По ее сутулости, по грустному лицу и погасшим добрым глазам можно было безошибочно определить виктимность. Не сегодня, так завтра она обещала стать жертвой двуногого хищника.
- Мы давно не санитары общества, - философствовал Би, не теряя из виду добычу, что брела вдоль витрин – донорские станции сократили потери на восемьдесят процентов.
- Печалишься по этому поводу?
- Напротив. Больше волнуюсь, что будет, когда вас, полукровок, станет слишком много.
Би был один из немногих вампиров, которые не стеснялись слова «полукровка», и за это Ангелина и уважала его.
- В третьем поколении кровь уже не нужна.
- Но ты-то первое, - справедливо заметил он, - кстати, сколько длилась твоя трансформация?
- Официально завершилась месяц назад.
- А на самом деле? – не сдавался приятель.
Анжи поморщилась. После укуса прошло семь с лишним лет, но она до сих пор переживала последствия – стандартный список включал тридцать симптомов. Ангелина в самом деле была первым поколением, да и укус иерарха взрастил ее жажду до уровня обычной охотницы. А значит, и потомки Ангелины унаследовали бы потребность в крови. Если бы, конечно, они были.