— Непредсказуемые господа и дамы, а также дипломатичный Флинт! Смиреннейший Мэйуид, как и Триффан, голоден. Можно нам поесть?
— Ну, Мэддер? — сурово проговорила Кроссворт.
Бросив негодующий взгляд на Флинта, Мэддер повел всех в свои тоннели.
Наверху он мог быть агрессивным и сварливым, но внизу это был совсем другой крот, казалось, собственные тоннели наводят на него тоску.
В этом не было ничего удивительного — такой там царил хаос. Да, они были так неблагоустроенны, так неряшливы, что и остальные кроты притихли. И хотя, придя в гости, полагалось отпустить одну-две любезности, в норе Мэддера трудно было найти что-либо, о чем можно было бы сказать что-то лестное.
— М-м-м, очень уютно,— выговорил Хей, оглядывая верхний тоннель, забитый гниющей травой.
— Не очень просторно, но интересно, — сказала Тизл, начиная жалеть о том, что упомянула, как раньше кроты в Середину Лета ходили в гости.
— Хм! — только и сказала Кроссворт, неодобрительным взором обведя тоннели и отгребая кучу мусора с дороги.
Мэддер, разумеется, понимал, какое впечатление производит его жилище, потому что суетливо шмыгал туда-сюда в тщетных попытках хоть чуть-чуть навести порядок перед спускающимися гостями: передней лапой запихал кучу травы в угол, а задней сгреб горку дохлых червей подальше от глаз. Все время он бормотал извинения, твердил, что не готовился к приему и что никак не найдет времени привести нору в порядок, который вообще-то любит.
В конце концов все собрались в захламленном зале и, ощущая неловкость, посмотрели друг на друга. Почти все отвергли предложенное Мэддером угощение, а хозяин, отказавшись от претензий на опрятность, стремился теперь продемонстрировать радушие. Он схватил какого-то разлагающегося, покрытого пылью червяка и предложил гостям.
— Ах, спасибо, не надо, я и так плотно поел,— сказал Смитхиллз, похлопав себя по объемистому животу.
— Это мне? — с испугом в обычно суровом взгляде спросил Скинт. — Нет, нет, я не ем в это время дня.
Ехидный Смитхиллз указал на бедного Хея:
— Вот он всегда голоден. Он, наверное, поест.
— Нет! — вскрикнул Хей. — То есть я хотел сказать...
— Крот, если можно, я бы отведал этого червяка, — вдруг вмешался Триффан. — И Бичен тоже поест со мной.
Бичену, к его чести, удалось скрыть свое отношение к столь страшной перспективе, и Мэддер с явным облегчением и радостью, что сам Триффан принимает его угощение, постарался стереть с червяка пыль и придать ему вид поаппетитнее, после чего положил перед Триффаном.
Это был странный и трогательный момент, и, хотя некоторые, вроде Доддера и Кроссворт, могли счесть Триффана не слишком умным кротом за готовность съесть столь отвратительного червя, большинство оценили его великодушие и были слегка пристыжены.
Торжественно приняв жалкое угощение, Триффан посмотрел на Мэддера, чьи глаза нервно бегали туда-сюда, и спросил:
— Не прочтешь ли ты молитву перед трапезой в своей норе?
— Если кроты Слова и остальные не возражают, я бы предпочел уступить тебе это право, — ответил Мэддер. — Право, так было бы лучше.
— Что ж... — ответил Триффан.
Он молча протянул лапу к Бичену, который с чрезвычайным любопытством наблюдал за этой серьезной сценой:
— Есть одна традиционная данктонская молитва, которая вам, возможно, понравится. Бичен знает ее и прочтет для нас.
Кроты затихли, некоторые опустили рыльца. Додцер хотел что-то сказать, но решил промолчать. Кроссворт нахмурила брови, словно молитва могла таить какую-то угрозу, а Хизер зажмурила глаза и повернула рыльце в сторону Камня. Мэйуид растянул рот в улыбке, а Скинт и Смитхиллз устроились в непринужденных позах, как кроты, давно знающие Триффана и уважающие его приверженность традициям.
Бичен подождал, когда все успокоятся, и чистым громким голосом, как Триффан учил его, произнес:
Благословение древнего Камня,
Будь с нами.
Разделим мирную трапезу
Здесь между нами.
Эта пища — чтобы жить,
Наша жизнь — чтобы отдать ее,
Отдать ее — чтобы спастись.
Разделим мирную трапезу
Здесь между нами.
С этими словами он протянул лапу к червяку, и оказалось, хотя червь этот так отвратителен, а предложения Мэддера отведать его были отвергнуты, что все кроты должны принять участие в трапезе, веруют они в Камень или нет.
Закончив молитву, Бичен ритуальным жестом разорвал червяка и дал каждому по кусочку, сопровождая угощение словами: