Кучеренко, внимательно разглядывал едва обозначенный на подоконнике след рифленой подошвы и цифры «41» возле каблука.
— Такой размер может быть и у взрослого и у подростка. Пацаны вон какие нынче…
Енаки, сделав несколько снимков отпечатка, с сомнением покачал головой:
— Очень уж слабоват, да и света мало. Не уверен, получится ли… В отделе мы бы его запросто вытянули.
— Так за чем же остановка? — удивился подполковник. — Выпилите — и все дела.
Эксперт снова раскрыл чемоданчик, похожий на «дипломат», только побольше. Плоскогубцы, отвертка, перочинный нож, ножницы, стеклорез, электрический фонарь, лупа, пластилин, пробирки, капроновый шнур и даже конторская резинка, укрепленные в специальных гнездах, были на месте. Только гнездо для пилы-ножовки пустовало.
Он растерянно развел руками:
— Не проверил, торопился, выезд был срочный… Куда она подевалась ума не приложу. Вот здесь лежала… — И добавил что-то о законе паскудности, согласно которому бутерброд всегда падает маслом вниз.
Подполковник не стал оспаривать этот закон, поскольку был убежден в его существовании, но все-таки наставительно сказал:
— В милиции несрочных выездов не бывает, товарищ лейтенант. Пора уже привыкнуть. Попросим, у старосты, у него в хозяйстве должна быть.
Окликнули человека в ватной фуфайке, который все время маячил во дворе, как бы ожидая, что может понадобиться. Узнав, что от него требуется, он торопливо засеменил по двору, куда-то на миг исчез, появился с небольшой пилкой в руках и вежливо подал ее Енаки. Пила была новенькая, с маленькими ручками из коричневой пластмассы. Эксперт уже хотел приступить к делу, как вдруг пила застыла у него в руке.
— Что-нибудь не так, товарищ начальник? — обеспокоенно осведомился старик. — Я другую принесу. У нас еще есть.
— А эта пила у вас откуда? — спросил Енаки, разглядывая налипшие на блестящее полотно свежие металлические опилки.
— Нашел сегодня утром в церкви, как раз под этим вот окном. Вижу хорошая пилка, новая, в хозяйстве пригодится. Вы уж извините, если что не так, — растерянно пробормотал старик.
— Да нет, папаша, все нормально, не беспокойтесь, — успокоил его Кучеренко. — А пилу нам, пожалуй, принесите другую.
Ничего не понявший староста, засеменил по двору, что-то бормоча себе под нос, а оперативники сгрудились вокруг лейтенанта. То, что это — орудие преступления, ни у кого не вызывало сомнений. Детальный осмотр ничего нового не добавил, если не считать обнаруженного на пластмассовой ручке заводского клейма: «ДМЗ».
Пряча в чемоданчик лупу, Енаки с сожалением заметил:
— Захватана… вряд ли отпечатки пригодны для идентификации. Однако попробуем.
Чобу нашел под окном осколок стекла, покрытый густой маслянистой жидкостью, понюхал и, держа его за самый краешек, передал Кучеренко:
— Вроде солидолом пахнет, товарищ подполковник.
— Старый, как мир, способ, — усмехнулся он. — Смазал стекло солидолом, приложил газетку, надавил — и готово, стеклышка как не бывало, и без шума, заметьте. Старо, как мир. Да, замысел был хорош, — продолжал он, внимательно разглядывая осколок, — однако исполнение оставляет желать лучшего. Посмотрите, лейтенант, — повернулся он к эксперту-криминалисту, пальчики на стекле — как в учебнике криминалистики. Неосторожно работал. Солидол — жидкость коварная.
Енаки тщательно закрепил осколок на специальном держателе, чтобы предохранить его от случайного соприкосновения с другими предметами, и положил в чемодан.
Кучеренко еще раз цепко, стараясь все запомнить, оглядел разбитое окно с развороченной решеткой:
— Ну что ж, надо осмотреть помещение изнутри. Честные люди входят в дом через дверь, — улыбнулся он. — Думаю, у нас нет оснований изменять этому хорошему правилу, тем более, что дом не простой, а божий.
Попасть в божий дом оказалось не просто. На обитых листовым железом дверях висел пудовый замок.
— Однако… — удивился Чобу. — Первый раз такой вижу… Его не перепилишь, — продолжал он, разглядывая толстые дужки.
— Положим, перепилить можно, только долго. Преступники избрали другой, более простой вариант. Логично, между прочим. Однако мы этим путем, хотя он и логичный, не пойдем, — пошутил Кучеренко. — Товарищ Мунтяну, — обернулся он к участковому, — пригласите священника. Кстати, как его зовут?
— Мовилэ, товарищ подполковник.