Наша милая Вайлори выразилась слишком мягко. Нам не просто трудно, а невозможно понять этот парадокс капитализма, как невозможно было понять и принять кое-что другое в чинной, чистой, вежливой, аккуратной Англии. Так, например, невозможно понять, как могли англичане при их приверженности к старине, традициям, по кирпичику продать за океан, в США, старинный Лондонский мост; на его месте построен новый, модерный, мимо которого мы как раз сейчас проезжаем по мокрой от дождя набережной Темзы. И этот дождик, и закованные в гранит берега полноводной реки, и величественные старинные дворцы вызывают в памяти картины нашего Ленинграда.
Показались мрачные, окаймленные рвами высокие стены и башни Тауэра, построенного ровно 900 лет назад Вильгельмом Завоевателем. На протяжении своей многовековой истории Тауэр попеременно был резиденцией монархов, главной политической тюрьмой, хранилищем государственной казны, арсеналом, пока не стал музеем. В одну из его темниц был брошен, а затем казнен мятежный лорд-канцлер, гуманист и социалистический утопист Томас Мор за отказ признать короля главой церкви.
Во время второй мировой войны Тауэр, вернее, одна из его башен, снова стала тюрьмой. Сюда был заточен ближайший подручный Гитлера Рудольф Гесс, перелетевший при загадочных, до конца так и не выясненных обстоятельствах, весной 1941 года в Англию. Трудно сказать, чем руководствовалось правительство Британии, посадив Гесса в Тауэр. Быть может, оно сочло, что для высокопоставленного нацистского бонзы обычная тюрьма недостаточно «престижна». После приговора Нюрнбергского международного трибунала этот один из главных военных преступников фашистской Германии был осужден к пожизненному заключению и сменил Тауэр на западноберлинскую тюрьму Шпандау, где и доживает свой век.
Величественные служители в живописных костюмах эпохи Тюдоров, сами, по себе как бы являющиеся достопримечательностью Тауэра, невозмутимо, с видом собственного превосходства, взирают на беспокойные разноязыкие толпы туристов, снующие по двору и закоулкам крепости. Лишь в тесном и мрачном помещении, где выставлены для обозрения сокровища английской короны, служители напоминают о своем присутствии вежливыми, но настойчивыми просьбами-приказаниями: «Пожалуйста, быстрее, не задерживайтесь!» В самом деле, трудно оторвать взгляд от фантастической величины и красоты бриллиантов «Звезда Африки», «Кохинур», «Кулинан»… Благородные камни чистой воды так прозрачны, что в лучах умелой подсветки они как бы растворяются в воздухе.
До-того дня, как на юге Африки в 1905 году нашли алмаз «Кулинан» массой 3106 каратов (более 600 гр.), мало кто верил, что такой огромный алмаз может вообще существовать в природе. Оказалось, что может. Говорят, знаменитый амстердамский ювелир, которому показали драгоценный камень величиной с кулак, едва не упал в обморок. Ювелира «откачали» и предложили распилить камень, потому что он был покрыт трещинами и целиком для огранки не годился. На сей раз, как рассказывают, амстердамского ювелира чуть было не хватил удар, однако со своей задачей он справился. Из гигантского алмаза было сделано более ста бриллиантов, в том числе «Звезда Африки» (Кулинан-I) массой 530,2 карата и «Кулинан-II» — 317,4 карата, которые украшают атрибуты королевской власти — корону и скипетр.
Я всматриваюсь в них, и в неземном сиянии этих бриллиантов мне видятся вполне земные отблески пота и крови, в изобилии пролитых ради этих красивых камешков.
Одна их наших туристок, литовская журналистка, завороженная блеском алмазов, несколько задержалась у витрины, чем и привлекла внимание служителя. Он почему-то принял ее за француженку, но услышал в ответ «Раша» (Россия — как часто называют Советский Союз на Западе). Непроницаемое, гладко выбритое лицо англичанина как-то потеплело, он с улыбкой любезно разрешил осмотр «по второму заходу». Вот вам еще один, пусть и небольшой пример «сдержанности» британцев.
Знаменитой достопримечательностью Тауэра издавна считаются шесть воронов, постоянно «прописанных» в крепости. Признаюсь честно: не то что во́рона, но ни одной вообще птицы я здесь не видел. Видимо, очень неуютно чувствуют себя пернатые в обществе людей, бесцеремонно вторгшихся в их владения, и прячутся где-нибудь в укромном уголке. Вороны являются символом неприступности крепости, и потому за ними заботливо ухаживают, кормят кониной, причем расходы утверждаются в законодательном порядке.