— Да числа 18-го… Ну конечно, мы приехали в понедельник, бачок уже протекал, во вторник я сделала, заявку, а в среду пришел слесарь, высокий такой, худой. Тебя еще дома не было.
— Вы точно помните, что слесарь, причем один, приходил 18-го? Не раньше?
— Раньше никак не могло быть, мы же в понедельник поздно вечером приехали, у родственников гостили в Галаце. Еще и паспорта заграничные не сдали, могу показать, — обиженно отвечала женщина.
Кауш проверил на всякий случай паспорта и заторопился еще по одному адресу, указанному Пысларем.
Громада нового дома по Молодежной возвышалась среди одноэтажных домишек. Лифт еще (или уже?) не работал. На лестнице пахло известью и краской. Преодолевая высокие ступени, Аурел добрался до шестого этажа. В 23-й квартире звонок еще не успели провести. Постучал, но дверь не отворилась. «Придется вечерком заглянуть, на работе жильцы, видимо, а пока схожу к дворничихе», — решил он.
Варвара Коробкова жила в старом домике неподалеку от жэка. Внутреннее убранство дворницкой квартиры разительно не соответствовало внешнему виду убогого домишки. Чисто, полы и стены украшены коврами, в углу цветной телевизор. Во всем чувствовался достаток. «Вот тебе и дворник», — подумалось Каушу.
Варвару Сергеевну Коробкову, женщину не молодую, но молодящуюся, что мог без труда заметить не только следователь, но и любой мужчина, появление Кауша не удивило, и это было естественно. Работники следственных органов иногда прибегают к услугам этих тружеников метлы и совка, получая у них нужную информацию.
Коробкова спокойно разглядывала незнакомого ей следователя, ожидая обычных вопросов, не догадываясь, что на этот раз она сама заинтересовала следствие. Кауш начал издалека, спросил о пьяницах и тунеядцах в квартале. Варвара Сергеевна отвечала обстоятельно. Он слушал, задавал вопросы и незаметно перевел разговор на нее саму. Родом Коробкова была с Урала, живет в Заднестровске уже много лет, после развода с мужем. Почему развелась, не сказала. Продали на Урале дом, деньги разделили, и она с сыном приехала в Молдавию; врачи посоветовали сынишке переменить климат, он часто прихварывал. В дворники пошла потому, что дали квартиру, да и работа не обременительная, если делать ее с умом. Словом, жизнью довольна. Сын школу закончил, на завод пошел.
Аурел слушал этот безыскусный рассказ и ожидал удобного момента, чтобы задать «главный» вопрос. Как бы между прочим спросил о Пысларе, и женщину будто подменили. Она отчужденно взглянула на следователя:
— А почему вы спрашиваете?
— Нужно, Варвара Сергеевна.
— Неужто натворил чего Виктор? — В ее голосе слышалось беспокойство.
— Слушаю вас, Варвара Сергеевна.
— Ладно, чего уж там, все равно узнаете… люди расскажут, да и приврут еще. Уж лучше сама… Все по правде.
«По правде» все выглядело так. С Пысларем Варвара познакомилась сразу по приезде в Заднестровск: работали в одном жэке. Чем привлек ее нескладный болезненный выпивоха? Поистине, неисповедимы пути женского сердца. Коробкова его «жалела». Их связь продолжается и по сей день. Варвара отозвалась о Пысларе как о добром, мягком, даже слабохарактерном человеке. Больше всего он опасался, что об их отношениях узнает жена. Боялся ее. Коробкова частенько одалживала ему деньги, и довольно крупные суммы: на корову, на оборудование подвала, на свадьбу дочери… Он деньги когда отдавал, а когда и нет.
В последний раз Виктор был у нее в понедельник, 16 августа. Пришел около семи вечера. Распили бутылку вина… Часов в девять Пысларь заторопился домой, чтобы успеть на последний автобус.
Когда Кауш оказался на улице, уже смеркалось. Рабочий день кончился, и народу прибавилось. «Домой торопятся», — не без зависти подумал Аурел и зашагал на Молодежную.
Молодой человек в белой спортивной майке, открывший следователю, вызывающе подтвердил: да, ставили добавочные секции батарей, что здесь такого. В комнате царил беспорядок, характерный для необжитой квартиры. Под голым, и потому казавшимся неестественно большим окном он увидел коричневую секцию, которая резко выделялась рядом с выкрашенными светлой краской витками старой батареи.
— Когда вам нарастили батареи, помните? — спросил Кауш новосела.
— Да 16 августа, в понедельник, я еще со службы отпрашивался.
— А кто делал работу?
— По фамилии не знаю, сантехники жэковские, одного Виктором, кажется, зовут, а другого Мишей. А что, нельзя разве?