Балтага влетел в кабинет, размахивая листком бумаги:
— Держи, дорогой, готово. Желаю большого успеха. — Он передал Каушу подписанное прокурором постановление о передаче дела и хотел уже уйти, но Аурел остановил его:
— Не вижу показаний директора совхоза, разве с ним не беседовали?
— Не успели. В Кишиневе директор, на сессии. Сегодня должен приехать.
— На какой сессии? Он что, студент-заочник? — удивился Кауш.
— Да у тебя, дорогой, после отпуска с памятью неладно. Депутат директор, на сессию Верховного Совета республики ездил.
Кауш набрал номер телефона директора. Женский голос ответил:
— Василий Константинович у себя, вы по какому вопросу?
В просто, без затей обставленном кабинете директора было много людей. Лица напряженные, сумрачные. Василий Константинович Рощин сидел за своим столом в строгом темном костюме. На лацкане пиджака поблескивала золотая звездочка. «Не успел переодеться, прямо с сессии приехал», — догадался Кауш. Обычно директор наград не носил. Он присмотрелся к озабоченному лицу Рощина и понял, что тот уже все знает. Рассеянно взглянув на следователя, директор сказал:
— Подождите немного, я сейчас, дела неотложные скопились.
Кауш сел в сторонке, чтобы не мешать. Немного погодя кабинет опустел.
— Что вас привело к нам, товарищ следователь? — суховато-официальным тоном спросил директор.
— Василий Константинович, вы, наверное, догадались: я по делу об убийстве бригадира Суховой.
— Да… Такая история… Не верится даже. Замечательная женщина была. Одна из лучших наших работниц, коммунистка, гордость совхоза. Вы только не подумайте, что я так говорю потому, что ее уже нет в живых. Уважали ее люди… Всю жизнь в совхозе трудилась. Мы грамоту ей дали, подарки… С работы она не ушла, да и мы не отпускали. Крепкая еще была, могла трудиться. И вот что вышло. — Директор сокрушенно развел руками. — Невозможно представить…
Невозможно представить. В самом деле, кому мешала скромная немолодая женщина Надежда Сухова, всю жизнь отдавшая мирному крестьянскому труду? Убийство из корыстных побуждений? Скорее всего исключается. Ценностей, если не считать дешевых наручных часов, при ней не было, да и часы остались на руке. Ревность? Если принять во внимание возраст и образ жизни Суховой, и это в основном отпадает. В своей практике он встречался со случаями и позагадочнее. Проявление патологической жестокости, так называемое безмотивное преступление? Наконец, сведение личных счетов, кровавая месть?.. Возможно?.. Но кому выгодно? Этот вопрос задавали еще криминалисты Древнего Рима, а они хорошо разбирались в человеческих душах.
— Василий Константинович, были ли у Суховой недоброжелатели, враги?
Директор задумался.
— Вопрос серьезный. О врагах ничего сказать не могу, а недовольные, конечно, были. Сами понимаете, даже в маленьком коллективе всегда найдутся недовольные, а о большом и говорить не приходится. Вы, надо полагать, поговорите с членами ее бригады. Они лучше других Надежду знали.
СЕДОЙ ЧЕРТ
Еще раньше, до своего визита к директору, Кауш но телефону связался с членами оперативной группы и назначил встречу в сельсовете. От здания дирекции совхоза туда вела улица Лиманная, так хорошо ему знакомая. С левой стороны высилась каменная стена. Он поравнялся с зияющим проломом и недовольно пробормотал: «Хотя бы заделали эту проклятую дыру, надо в сельсовете подсказать». Со дня преступления за каменной стеной прошло уже два года, однако в памяти следователя события тех дней не стерлись. И сейчас они встали перед ним во всех своих подробностях. Острое чувство ненависти к убийце охватило Кауша. Ненависти и собственного бессилия. Негодяй как в воду канул. Попытки возобновить дело никаких результатов не дали. Оставалось положиться на его величество случай и ждать.
Кауш издали узнал Пояту, которого возле сельсовета окружила небольшая группа сельчан. Рядом с ним стоял незнакомый высокий человек примерно его, Кауша, возраста. В отличие от Пояты он был в штатском, однако Аурел догадался, что это и есть майор Мировский. Профессия накладывает свой неизгладимый отпечаток, и Кауш мог почти безошибочно узнать сотрудника милиции среди сотен других людей. Он подошел совсем близко, но его никто не заметил, так все были поглощены беседой. Прислушался. Говорила пожилая женщина с объемистой хозяйственной сумкой в натруженных руках.