Квартира, которую искал Ше-Кентаро, располагалась на девятом, предпоследнем этаже. Путь по крыше был бы куда короче, но у Ше-Кентаро имелись свои резоны – он предпочитал, забрав варка, уходить через крышу. Ежели пойманный варк начнет орать благим матом, когда его выведешь на улицу, – напали, мол, ограбили и теперь убить хотят или еще какую дурь в том же духе, – то проще отпустить его, чем начинать объясняться с прохожими. Особенно в пригородном районе вроде того, в котором работал сегодня Ше-Кентаро. Пригороды с муниципальными застройками да трущобы самопальных домишек, теснящихся еще на северо-восточной окраине Ду-Морка, – все равно что заказники для варков. Поэтому и не любили такие места ловцы. Далеко не всякий варк понимает, что если уж выследил его ловец, то прятаться дальше смысла нет: дня не пройдет, как под завывание сирен на крышу дома опустятся разукрашенные зелеными мигалками вертолеты, а снизу подъезд будет блокирован са-туратами, обряженными по такому случаю в блестящие пластиковые костюмы бактериологической защиты. И останется тогда варку один путь – в окно, головой вниз. Чем не выход? Хотя проще все же за ловцом последовать: и самому спокойнее, и домашним почти никакого беспокойства – стандартной процедурой проверки отделаются.
Проход в длинный тамбур с десятком малогабаритных квартир прикрывала дверь с широкой прямоугольной прорезью, забранной половинкой расколотого рифленого стекла, толстого и мутного. Судя по засохшим пятнам крови на стекле, кто-то уже успел порезаться о скол, открывая дверь изнутри. Дабы не повторять чужих ошибок, Ше-Кентаро очень осторожно просунул руку в отверстие над сколом, нащупал металлическую щеколду на внутренней стороне двери и плавно оттянул ее. Замок даже не щелкнул. Ше-Кентаро улыбнулся – добрый знак! Раз все так хорошо началось, то дальше пойдет как по маслу, – и он тихонько приоткрыл дверь. Дверные петли заскрипели, будто несмазанные колеса повозки, простоявшей без дела полтора больших цикла. Ше-Кентаро выругался беззвучно, быстро вошел в тамбур и прикрыл за собой дверь. Странно было бы, выгляни на звук простонавшей двери кто-нибудь из обитателей квартир, и все же Ше-Кентаро выждал ровно минуту. Он никуда не торопился и предпочитал действовать аккуратно, чисто, без накладок. Взглядом Ону уже отыскал нужную квартиру в глубине тамбура. Не лучшее расположение, но выбирать не приходилось. Вне зависимости от уровня сложности оплата за работу всегда одинакова, но как истинный профессионал Ше-Кентаро брался за любую.
Ступая неслышно, Ше-Кентаро подошел к двери. Кнопка звонка выдрана из стены, на ее месте зияет пробитая в неровном бетоне дырка, из которой торчат два оголенных провода. Ше-Кентаро двумя пальцами свел концы проводов вместе. Безрезультатно. Видно, отсутствовала не только кнопка, но и сам звонок. Ше-Кентаро осторожно постучал согнутыми пальцами по косяку. Ответа не последовало, и Ону трижды громко стукнул кулаком в дверь. В квартире послышалась приглушенная возня, но открывать дверь хозяева не торопились. Ше-Кентаро еще раз ударил кулаком в дверь. Звук получился короткий, отрывистый и при этом очень убедительный – сразу понятно, что человек за дверью долго ждать не намерен и, если ему не откроют, не уйдет просто так, а непременно что-нибудь сделает. Например, высадит дверь.
– Кто там? – послышался вопрос из-за двери.
Голос сдавленный. Женщина. Немолодая. Явно напугана.
– Да пребудет с тобой вечная благодать Ше-Шеола, сестра, – растягивая слова, нараспев затянул Ше-Кентаро. – Дом, в котором нет священной книги То-Кабра, суть обитель зла. Я пришел для того, чтобы пропеть слова Ше-Шеола, сказанные Блаженным в Великий День Ран, дабы изгнать из дома твоего призраков Ночи.
Для того чтобы проникнуть в нужную ему квартиру, Ше-Кентаро нередко выдавал себя за ка-митара – служителя культа Ше-Шеола, что ходит по домам, предлагая людям свои бессмысленные услуги, – и всякий раз удивлялся, насколько легко обмануть человека. Особенно если он сам желает быть обманутым.
Вот и сейчас:
– Спасибо, ка-митар, но двенадцать малых циклов тому назад мы уже изгоняли призраков из дома. – Голос женщины звучал чуть громче и значительно увереннее, чем вначале. Узнав, что за дверью всего лишь служитель культа, она решила, что никакой опасности нет.
Но женщина ошибалась. Подобно презираемому ка-митарами древнему богу судьбы Ку-Тидоку, сплетавшему причудливый гобелен будущего из нитей человеческих жизней, Ше-Кентаро держал в руках нити того, что с предопределенной неизбежностью должно было произойти в самое ближайшее время.
– Открой, сестра! – грозно пророкотал Ше-Кентаро. – Я должен заглянуть в твои глаза и убедиться, что призраки Ночи не властны над тобой! Открой! – Ше-Кентаро ладонью хлопнул по двери – не сильно, но звучно. – Открой, иначе я намалюю на двери желтый крест!
Абсолютно пустая угроза. Но на удивление действенная. Государство Кен-Ове было провозглашено светским два Дня и две Ночи тому назад. С той поры каждый свободный гражданин Кен-Ове волен был исповедовать любой из существующих культов или же вовсе отринуть религиозные догмы, как, кстати, и поступило подавляющее большинство – все ж не Темные Циклы на дворе. Но время прошло, и на седьмом большом цикле наступившей Ночи всенародно вроде как избранный ва-цитик провозгласил культ Ше-Шеола, не связанный с верой в древних богов, не самый влиятельный и не отличавшийся большим числом последователей, но зато активно поддержавший будущего ва-цитика на выборах – единственно верным вероучением, исповедовать которое подобает всякому лояльному гражданину, после чего патернальный ка-митар поспешил объявить все прочие культы богопротивной ересью. Большинство граждан, как и прежде, считали, что бродящие по домам святоши малость не в себе, но теперь уже не всякому хватало смелости прогнать ка-митара со своего порога. Лучше уж было с задумчивым видом послушать, как бормочет невнятно ка-митар слова из То-Кабры, купить схороник, малый цитатник или лик Ше-Шеола, а в знак благодарности за то, что святоша наконец-то оставит тебя в покое, пожертвовать три-четыре рабуна на сиротский приют при шахане.
Женщина, что говорила с Ше-Кентаро через закрытую дверь, тоже решила не искушать судьбу. Щелкнул замок, и дверь приоткрылась на ширину ладони. В нос Ше-Кентаро ударила едкая смесь запахов дешевого мужского одеколона и бытового дезодоранта, а сквозь нее все же вполне отчетливо проступала приторная вонь, от которой с непривычки спазм перехватывал горло, – запах гниющей плоти. Запах умирающего варка. Странно, что соседи еще не обратили внимания на зловоние.
Хозяйка окинула Ше-Кентаро внимательным, немного подозрительным взглядом. Но Ону успел придать лицу присущее любому истинно верующему дебиловатое выражение.
– Мир тебе, сестра, – не произнес, а пропел Ше-Кентаро.
Женщина была на пару пальцев ниже Ону ростом и примерно одного с ним возраста. Лицо бледное, с сероватым оттенком, с морщинками возле глаз, – как у всех, кто не посещает солярий, – соломенного цвета волосы собраны на затылке в глупый девчачий хвостик. Старый вылинявший домашний халат с большими, некогда ярко-алыми бутонами нуров – в культе Пи-Риеля цветок нура символизирует любовь и мир в доме – хозяйка придерживала на груди рукой. Жалкий, неряшливый вид молодой еще женщины, которая могла бы быть привлекательной, а при желании так даже красивой, вызывал чувство неприязни, и Ше-Кентаро решил не церемониться. Одной рукой он сунул под нос женщине замызганную брошюрку с избранными цитатами из То-Кабры, а другой надавил на дверь. В глазах женщины метнулся испуг. Губы приоткрылись, будто она собиралась что-то сказать – но как выразить словами растерянность? И все же по-настоящему она испугалась, только когда поняла, что человек, которого она принимала за ка-митара, не пытается всучить ей измятый цитатник, а хочет войти в квартиру. Обычно ка-митары вели себя нахально, но все же не до такой степени.
– Ка-митар… Ка-митар… – растерянно запричитала женщина, пытаясь удержать дверь. – Уважаемый…