Уже спустя секунду я поняла, что, пожалуй, зря это сказала. Для Джаны все это не было так очевидно, как для меня. Желая поддержать разговор, я чуть не начала рассказывать о том, что не все у нас так уж безнравственно - к примеру, когда в заброшенной башне двое изнасиловали вполне себе живую ученицу, их за это на год сослали на болота. С тех пор, кстати, прошла уже пара-тройка лет, но они не вернулись до сих пор. И вряд ли потому, что им было стыдно посмотреть той девчонке в глаза. Вряд ли у них в принципе теперь остались глаза - в топях тела разлагаются быстро.
Однако что-то подсказывало мне, что этот случай точно не помог бы вернуть в разговор легкость и непринужденность.
До конца лестницы мы дошли в немного неловком молчании.
Но, к счастью, именно под этой лестницей Нэб впервые осмелился поцеловать Джану. Так что вдохновенно-восхищенные слова об этом событии я слушала еще два коридора. Но, в общем-то, не жаловалась. Лучше уж это щебетание, чем груз тишины.
- ... Я была так напугана, если честно. Ты не представляешь! Или представляешь? - Джана взглянула на меня с любопытством. - Ладно, потом расскажешь, мы уже почти пришли. Хотя до сих пор путаюсь, если честно, направо тут или налево... - моя собеседница начала вертеть головой. - А как он на меня смотрел! Знаешь, вот прям... - она на миг осеклась. - Сюда. Как смотрел! Вот знаешь... Вот примерно как он на тебя, - темные губы девушки изогнулись в хитрой ухмылочке. Я повернула голову.
Сол стоял у деревянных дверей и действительно смотрел прямо на меня. Внимательно смотрел. Сложно сказать, что пряталось за этим взглядом. Но Джану за ее ухмылку мне почему-то резко захотелось закопать живьем.
- Ладно, я, пожалуй, зайду внутрь. Вообще, меня обычно на собрания не зовут, но сегодня такое дело... Погодите тут секунду, - Джана приоткрыла дверь и скользнула внутрь. До меня донеслись обрывки чьего-то голоса, по-старчески дрожащего.
Сол, чистый, причесанный и обряженный в нечто бесформенное, красно-золотое и, несомненно, дорогое, продолжал разглядывать меня, как какой-то редкий экспонат в музее. Я невольно скрестила руки. Становилось неуютно.
Определенно, пора прервать это молчание.
- Не в курсе, зачем мы здесь?
Короткая пауза.
- Карраш, в основном, распинался о том, как прекрасны плантации его семьи где-то неподалеку отсюда. Я особо не вслушивался.
Дверь резко распахнулась, и показалась Джана с широкой улыбкой на лице:
- Заходите.
Итак. Что бы сейчас ни произошло - это наверняка будет очень важно. Я подтянула пояс, выправила осанку, попыталась придать лицу как можно более спокойное выражение и медленно зашла в комнату вслед за Солом.
Из-за его взгляда мне было слегка неуютно минуту назад. Сейчас на меня смотрели три десятка людей, стоящих вдоль деревянных стен. Большая семья. Очень большая. В центре, под огромным окном, стояла кровать, а на ней лежал болезненно худой старик. Темная кожа, седая борода, внимательный взгляд из-под острых бровей. Должно быть, отец семейства. Рядом с ним стоял Карраш и еще несколько мужчин, один старше другого. Сыновья старика?
Я едва удерживала на себе маску спокойствия. Хотелось сжать руки, закусить губу, а лучше всего - сбежать откуда-то из этой комнаты. Ненавижу, когда меня вот так вот разглядывают, будто оценивают на невидимых весах. Но я продолжала смотреть прямо, дышать ровно и пытаться быть невозмутимой статуей.
Старик что-то проворчал на незнакомом мне языке. Карраш ответил - судя по тону, осторожно возразил. Его отец будто нехотя кивнул. Он поднял дрожащую руку, указывая на нас с Солом, и заговорил понятно для всех:
- Я согласен. Вы двое - будете в храме, - через каждые несколько слов шла небольшая пауза, будто этот старик чертовски устал говорить. Хотя, судя по виду, скорее уж он устал жить. - Будете говорить, что надо. Я согласен. Ты, - он повернулся к Каррашу. - Что-то хочешь? Говори. Заслужил.
- Я хочу видеть, как все произойдет, - парень говорил подчеркнуто громко. Должно быть, со слухом у этого старика были проблемы.
- Ладно. Все. Катитесь отсюда.
Люди вокруг незамедлительно начали покидать комнату. Каждый, прежде чем выйти, слегка кланялся в сторону кровати и говорил какое-то слово. Нечто вроде «хоша». Прощание?Спустя минуту покои почти опустели. Я так и стояла посреди помещения, не зная, куда себя деть. Сол, напротив, казался спокойным и равнодушным. Или, может, он именно что «казался», точно также, как и я.
Карраш наклонился к старику и поцеловал ему худую, почти как у скелета, руку.