Я стояла на помосте перед длинным каменным столом. Одиннадцать людей, в основном - весьма преклонного возраста, сидели за ним и внимательно меня слушали. Карраш говорил, что в Совете нет никого, кто был бы на стороне Церкви. Теперь я и сама это видела - все эти старики с серьезными лицами кивали, слушая мою речь. А ведь вряд ли кто-то из них не понимал, что все это - одна большая театральная постановка. Комедия. Хотя конец у нее будет довольно кровавый.
- Но темплары хотели взять власть. Мы всегда мешали им в этом. Поэтому они и оболгали нас. Рассказали вам весь этот бред про восстание и армию мертвых, - я запнулась, пытаясь не улыбнуться от того бреда, что несу сама. Однако продолжила серьезно и, как я надеялась, проникновенно. - Но я не взываю к мести. Месть не вернет мне погибших сестер и братьев. Я взываю к справедливости!
Еще пауза. Чтобы последние строки врезались им в память. Словно это имело какое-то значение. Все в этом зале хотели убить храмовников. Они просто ждали, пока кто-то из них подсуетится и найдет причину. Найдет меня с Солом.
Под куполом храма царила полная тишина. Пора.
- Темплары давно готовят заговор. Они хотят убить вас и сжечь всех, кто не согласен с их верой. Поэтому. Во имя Лар! И во имя справедливости! Прошу вас: спасите город! Положите конец этой жадной Церкви. Уничтожьте темпларов! Спасибо, что выслушали меня, - я низко поклонилась.
По столу Совета пробежался ворох шепотков. Наконец один из стариков, высокий, с бородой чуть ли не до пола, встал:
- Я протестую. Мы не можем убивать людей, пусть даже и не нашей веры, на основании слов какой-то некромантки.
Все шло точно так, как предсказывал Карраш. Я сошла с помоста и как можно быстрее направилась к нему, в ничем не примечательный угол. Там же стоял и Сол, которому за ночь успели сшить новую рясу.
Из-за стола донесся дрожащий голос Варада:
- Опротестовываю протест. Вчера в мой дом пришел темплар. Послушник. И рассказал все то же, что сказала некромантка. Сами послушайте.
Сол, тяжело вздохнув, направился к помосту. Его, бедного, заставили репетировать речь раз десять, не меньше. И сократили ее до одного абзаца. Но врал он все равно не очень убедительно.
Я облокотилась на толстую колонну. Мрамор приятно холодил кожу. Карраш рядом со мной был похож на довольного кота. Или, скорее, пантеру.
- Когда я узнал о заговоре, моя совесть не смогла молчать. Поэтому я и пришел к вам. Все, что сказала Геара - правда, - Сол говорил слишком быстро, почти тараторил. К его счастью, вряд ли кого-то в зале волнавала убедительность этого вранья. - Церковь действительно хочет вырезать всех господ, начиная с вас. Предотвратите это. Спасите город. Спасибо, что выслушали, - он поклонился и тут же чуть ли не бегом направился обратно, в угол.
Пытаясь соврать, он выглядел так забавно, что я не сдержала улыбки. Сам же Сол казался донельзя несчастным.
Бородатый старик поднялся во второй раз:
- Предательство Церкви Трех Огней... Как же это печально, друзья мои, - мне становилось все труднее и труднее не смеяться. - Боюсь, у нас не остается выбора. Итак. Кто за то, чтобы спасти Лары от этой угрозы?
Почти одновременно одиннадцать рук поднялись в воздух. Единогласно. Хотя на лицах члены Совета профессионально сохраняли скорбь и печаль.
- Это был тяжелый выбор, друзья мои. За дверьми нас ждут трое темпларов, которые так хотели прочитать нам проповедь. Давайте впустим их.
Стражники, стоявшие у стен, заметно напряглись. Карраш же нервно облизал губы, скрещивая руки на груди.
Троицу в белых рясах, кстати, этим стражникам оказалось сложно выпроводить из зала еще до начала Совета. Монахи и вправду пытались вести себя, как хозяева. Поверили в то, что Совет поверил им. Немного иронично.
Теперь они возвращались, неся с собой чувство оскорбленного достоинства. Не дожидаясь разрешения, они уверенно направились к помосту и с гордо поднятыми головами взошли на него.
Все произошло неожиданно быстро даже для меня. В одно мгновение монахи стояли, готовясь выступить - а в другое уже падали с копьями в животах и груди. Старики за столом всё так же сидели, изображая скорбь.
- Совет сторожат лучшие воины Лар, - услышала я знакомый шепот над ухом. - А стены храма, говорят, не разрушатся, даже если день и ночь долбить их таранами.
Никого в зале, казалось, нисколько не взволновало только что произошедшее убийство. Пара стражников уже деловито оттаскивали трупы к стене. Только копья стучали по каменному полу. И Сол рядом со мной выглядел так, будто его облили ледяной водой, затем кинули в печь, а потом опять заморозили. - Кстати, десяток лет назад ты бы не узнала Лар Ширен. Он очень древний, этот храм. И это было очень хорошо видно. Моя семья много лет его чинила и украшала. Пытались показать, что мы не чужие этому городу.