Горячие руки скользнули под рубаху. Я в который раз закрыл глаза.
Нет.
Я восемь чертовых лет учился концентрации, сосредоточенности, самоконтролю. Я был послушником святой Церкви. Я давным-давно выучил обеты, которые готов был дать в любой день. Я мог заставить сам свет повиноваться моей воле.
Вот только здесь не было света.
Ладони Нили опустились ниже, к поясу. Шнуровка за считанные секунды поддалась ее проворству.
Над ухом снова раздалось мурлыканье:
- Ты действительно хочешь отсюда уйти? - рыжие волосы щекотали шею. - Расслабься. Я же знаю, ты хочешь совсем другого.
Она была права. Господи, как же она была права. Я стиснул зубы.
- Не дрожи. Ты что, и вправду меня боишься? - ее лицо было в считанных миллиметрах от моего.
Сердце билось так громко, что я почти слышал собственный пульс.
Она прижалась ко мне еще сильнее. Гладкая кожа источала жар.
- Обними меня. Давай, - громкий шепот набатом отдавался в голове.
Боже. Дыхание выходило каким-то судорожным. Я собрал в кулак остатки воли и выбрала из ее рук. Она скинула платье где-то у дверей, так что мои ноги направились туда же.
Но Нили тут же обняла меня сзади.
Мыслить становилось все сложнее. Но нужно повернуться назад. Отнять руки девушки от себя. И выйти отсюда.
Первые два пункта не вызвали затруднений. Но, когда я спиной вперед двинулся во вроде бы нужном направлении, меня угораздило запутаться в собственных штанах. Очередной шаг закончился падением.
Прямо на небывало мягкую кровать.
Нили - то ли случайно, то ли нет - упала прямо на меня. Я попытался встать, но она, упершись ладонями мне в грудь, уложила меня обратно.
Я же сильнее. Я мог бы сбросить ее с себя. Я мог бы сделать с ней что угодно.
И в этом и была проблема.
Мягкие волосы скользили по моей груди, пока Нили опускалась все ниже и ниже. Секунды растягивались в часы. Я дышал так часто, будто пробежал через весь этот чертов город, но воздуха все равно не хватало.
Гладкие руки освободили меня от остатков одежды.
Я почти физически почувствовал, как струна внутри лопнула.
Нили снова нависла надо мной. С пухлых губ не сходила улыбка.
На этот раз я не закрыл глаз. Я просто не мог заставить себя перестать смотреть.
- Ну же, - нетерпение в ее голосе было почти таким же сильным, как и то, что горело внутри меня. - Разве я не нравлюсь тебе? - с этими словами она скользнула мне под руку и обвила своими ногами мою.
Мыслей в голове больше не осталось. Я повернулся к... Ниле? Сложно было вспомнить имя. Хоть что-то вспомнить.
Она подалась мне навстречу, кажется, пытаясь снова оказаться сверху. Но я ведь действительно был сильнее. Так что вдавить ее тело в кровать оказалось восхитительно легко.
***
- Ты же еще вернешься, правда? - Нили умудрилась сказать это так, будто ей действительно не наплевать. Но мешочек с деньгами в ее руках прозрачно намекал на то, что это не совсем так.
Я захлопнул красную дверь.
Сзади раздались крики. Спустя секунду моим глазам предстала картина того, как некий темплар, крича во все горло что-то неразборчивое, направо и налево срелял в людей вспышками из посоха. Невероятно сильными, раз они так просто вызывали огонь. Еще мгновение прошло, и я понял, что эти люди его преследовали. Может, довольно давно. У монаха не было шансов.
Погоня пронеслась мимо меня и скрылась за поворотом. Но, кажется, в темплара успели попасть чем-то вроде ножа.
Прямо сейчас по всему городу монахов затравливают, как зверей. Из-за меня.
- Нам лучше идти, господин. Такое уже не в первый раз. И они могли вас заметить, - аккуратно произнес один из рабов у кареты. - Или вам лучше вернуться обратно. Вряд ли вас станут там искать.
Он был прав. Я повернулся к зданию и врезал по двери кулаком. Это место я ненавидел. В первую очередь из-за того, что мне действительно чертовски хотелось туда вернуться.
На золотом узоре отпечаталась моя кровь. Я ударил еще и еще. Солнце ярко светило с небес, освещая меня. Не стать мне тем, кто не сгорит в пламени.
Боль в костяшках прочищала мозги.
Я повернулся к карете. Кто-то понимающий уже раскрыл для меня дверцу.
Пора возвращаться.
За два дня в этих чертовых Ларах на моей душе оказалось больше грязи, чем за предыдущие восемь лет. И сейчас у меня было такое чувство, что я никогда не смогу от этого отмыться. Но я должен был продолжать. Хотя бы ради того, чтобы все это не оказалось напрасным, чтобы вернуться наконец домой и там во всем покаяться. Быть прощенным или принять справедливый суд. Так или иначе, Церковь сможет меня очистить. Сейчас я был согласен даже на огонь.