– Ты здесь? А матушка тебя везде искала.
– Я нарочно укрылась, – тихо ответила бывшая княгиня Тугаева, – чтобы матушку не терзать. Не сказывай и ты, что видел меня!
Петр был взволнован. Он остановился подле сестры и передал ей, зачем приехал.
– Это от нашей настоятельницы зависит. Ее воля! Я скажу! Пойдем! – И она повела его длинными переходами к келье игуменьи.
Мать Серафима ласково приняла Петра и, выслушав историю Анели, согласилась взять ее к себе.
– Только пусть послушание спервоначала пройдет, сейчас мы ее в православие обратим, а там и пострижем. Что же, вези ее к нам!
Выйдя от игуменьи, Петр прошел к сестре в келью. Она ласково приняла его. Петр с жалостью смотрел на свою сестру-красавицу и с горечью сказал:
– Эх, загубил тебя этот Павел! Звездой бы ты у нас сияла!
Анна опустила голову.
– Не то, Петр, – ответила она, – на все Божья воля! Не судил мне Бог много счастья!
Не судил Бог!..
Петр поник головой и под впечатлением этих слов возвращался в Саратов.
Истинно, Господь ведет неисповедимыми путями, и никто, кроме Его, не знает: в счастье ли его горе, в горе ли счастье?
Вот он не привел и его, Петра, порадоваться первой любовью и провел его через тяжкие душевные муки. Так-то все!
В тот же вечер он отвез Анелю и поручил ее сестре.
– Обеим вам не судил Бог земного счастья, – сказал он.
Анна обняла свою будущую сестру и тихо сказала ей:
– Здесь мир и тишина! Нет грубых, нет насильников, и только благодать Господня!..
– Что же, сказать батюшке с матушкой, где ты? – спросил Петр.
Анна покачала головой:
– Не тревожь их! Зачем? Им и то горя много, а я тут за них в тишине молельщица! Нет, не говори вовсе!..
Вытирая слезы, Петр выехал из монастыря. Тяжелые ворота закрылись за ним, и ему показалось, что то крышка гроба, захлопнувшаяся над двумя могилами.
Он вернулся, собрался в дальний путь, распростился с князем Юрием и выехал из Саратова.
Когда они проехали надолбы и выехали в чистое поле, князь спросил Кряжа:
– Ну, что же, узнал дорогу на Бирюч?
– Немного узнал. Теперь нам надо все на закат держать. Река Медведица в пути будет, потом Хопер, потом Дон, а за ними и самый Бирюч!..
– Ну, ну! Казна есть, кони добрые, сабли при нас, – сказал Петр, – едем брата Терентия повидать, а там и к дому!
– Домой-то давай Бог к зиме быть, – проворчал Кряж.
Петр засмеялся.
– Возьми то, что уж больше никуда не поедем! Только нам и погулять с тобой. Там ты, я слышал, на Лушке жениться хочешь. Только, значит, теперь тебе и свобода.
XVII
Два брата
Ну уж и путь, Господи Боже мой! Почитай, тысячу верст на конях; почти два месяца в пути и в жар, и в холод, и под дождем, и под градом. Ночевали и в лесу, и в поле, встречали и разбойных людей, и татар, и киргизов, а случалось, на четыре дня пути живой души не встретишь.
Кряж ворчал, а Петр только посмеивался над ним.
– Вот, вот, – говорил Кряж, – тебе смешки, а коли бы татарва заарканила, не то бы было!
– Да ведь ушли…
– Ушли, а тогда бы не натужились. Гляди, царский посол! Ему бы до царя ехать, а он во куда!
– Ништо, Кряж! Пожениться успеешь еще. Я тебе детей крестить сколько хошь буду!
Кряж широко улыбался, но продолжал ворчать.
Петр смеялся, а на душе его было сумрачно. Вот тебе воеводство! Такая даль, что, чай, никто и не знает, есть ли подлинно и место такое.
Они переправились через Дон вместе с обозом чумаков и только тут впервые увидали людей, знавших город Бирюч.
– Прямо! Все прямо! Иди себе на закат. Там, в степи, и будет тот город.
Город тоже!
Когда Петр стал подъезжать к нему, он ему весь показался таким маленьким, что впору весь зажать в кулак.
Был он слажен на манер острожка.
Высокие деревянные стены с башенкой над воротами, под ними ров с частоколом, перед рвом небольшой посад, ничем не огороженный.
И кругом голая степь. Только ковыль колышет своим белым султаном.
– Ну, сторона! – продолжал Кряж, а Петр только вздохнул, и его сердце сжалось от жалости.
В посаде, оказалось, жили служивые казаки и стрельцы. Иного народа не было и в городе. Был он выстроен более для охраны государства от вторжения киргизов да казаков.
– Эй, добрые люди, – закричал Кряж двум казакам, которые, сидя на земле, потрошили убитую дрофу, – как к воеводе проехать?
– Как? – сказал один. – Известно, через ворота, а там улочкой и на воеводский двор!
Кряж только отмахнулся от такого совета. Они въехали в раскрытые настежь ворота, проехали мимо виселицы, на которой качался какой-то татарин, и увидели широкую, коренастую избу.
– Надо думать, это и есть воеводская! – сказал Кряж, сходя с коня. Петр тоже спешился.