Петр вздрогнул, но не посмел ослушаться и тотчас поскакал назад.
Плотники немедля пошли на болото и начали складывать сруб для двух сестер, а тем временем царь собрал снова думу, не решаясь сам подтвердить приговора…
Терентий не мог уехать из Москвы, не повидавшись в последний раз с Морозовой, но в то же время, как опальный, он и сам должен был скрываться днем.
Вечером он помчался в Печерский монастырь и тотчас подкупил стрелецкого голову, но тот, взяв деньги, развел руками и сказал:
– Только видеть ее нельзя, князь!
– Почему?
– Взята на увещевание в Чудовский монастырь. Слышь, там и сам патриарх будет.
– Давно?
– Да с полчаса времени!
Терентий вскочил на коня и погнал в Чудов монастырь.
Монастырь был заперт, но князь назвал себя, и его впустили во двор.
– Чего тебе? – спросил привратник.
– Где боярыня Морозова?
Привратник перекрестился.
– С нами, Господи! Чего тебе до еретички этой?
– Не твое дело? Где она?
– Она-то? В трапезной! Там ее увещевают и отец патриарх, и митрополиты, и весь синклит.
Терентий поднял голову. Окна трапезной были освещены; в глубине мелькали длинные тени.
– Что за человек? Чего тебе? – услышал он грубый оклик и оглянулся. Подле него стоял стрелец.
– Я князь Теряев, – гордо ответил Терентий, – ты сам зачем здесь?
Стрелец смутился и сдернул свою шапку с головы.
– Я-то? Я сюда из Печор Морозову привез, – и, переведя дух, тихо прибавил: – Ругаются над ней, страстотерпицей…
Князь быстро взглянул на него и тихо спросил:
– Как крестишься?
Стрелец испуганно посмотрел на него.
– Не бойсь, милый! Я крещусь так и уже мзду принял!
– И я так! – радостно ответил стрелец.
– Слушай! Так сделай мне, чтобы с ней повидаться. Она мне что мать родная, что сестра духовная! Свет мой! – Голос Терентия дрогнул.
Стрелец покачал головой.
– Сейчас никак невозможно. Подожди тут, полковник сказывал, коли она не смирится, везти ее в ямскую. Надо думать, что не смирится она, страстотерпица, до конца крест понесет!..
Терентий задрожал.
– Пытать?..
– Беспременно, – ответил стрелец и прибавил: – Так вот там легче увидеть ее. В тюрьме! Там народу всякого много. Я проведу тебя, а теперь укройся!..
Терентий отошел в глубь двора и всю ночь провел в ожидании страдалицы. Почти в шесть часов утра с шумом, бряцаньем цепей вынесли Морозову, уложили в сани и помчали на ямской двор. Князь поехал за нею следом.
Но уже забрезжил день, и ему, опальному, впору было самому укрыться. Мрачный, измученный, он вернулся к себе и стал молиться, за молитвой его сломил сон, и он уснул, стоя на коленях перед аналоем…
Только на следующую ночь он увиделся с Морозовой и успел проститься с нею, после чего поехал в ссылку на свое воеводство…
Царя успели отговорить от страшного решения. Сруб остался без употребления. Морозову сослали сперва в Новодевичий монастырь, потом перевели в Москву, в слободу Домовники, потом увезли в Боровск и там заточили в острог, в земляную яму.
XIII
В поход
В думе опять было сидение.
Тревога охватывала всех.
Господи! За что такие напасти на государство валятся! Сначала мор, чума страшная, голод, бунты московские, ересь староверческая, пытки и казни, казни и пытки, а теперь еще беда нагрянула. Стенька Разин, вор и разбойник, по Руси кровь проливает!
Взял Астрахань, Царицын, Камышин, Саратов, идет по Волге вверх, у Симбирска стоит, возьмет Симбирск, Казань, а там уже чистый путь на Москву!
Слышь, города без боя сдаются. Пенза его, Тамбов евойный, Алатырь, Корсунь, Арзамас, Саранск, Цивильск, Чебоксары, Ядринск, Козьмодемьянск – все ему отдалось!
Идет с ним сила несметная: и чуваш, и мордвин, и калмык. Из-под самой Москвы холопы да посадские бегут…
Что делать?
– Намедни двух воров с письмами поймали на Красной площади, – сказал Одоевский.
– Сделали что?
– А как след быть: на пожаре казнили, а руки отрубили и выставили.
– Теперь он на Симбирск идет, а кто в Симбирске?
– Милославский, Иван Богданович, – ответил дьяк.
– Муж добрый! – сказал Нащокин. – Не своим родичам чета.
– И пишет он, – заговорил Воротынский вставая, – что от Казани помощи ему не шлют и слать не хотят, а силы у него малые!
– А на Казани кто воеводствует?
– Урусов князь, Петр Семенович, – ответил снова дьяк.
– А кто ж князь Барятинский?
– Воинский голова!
– А тот Барятинский тож мне пишет, – заговорил опять Воротынский, – князь-де Урусов в большом унынии. Войско есть, а он не дает и одного стрельца на помогу иным городам.