Торин погладил юношу по голове, поднявшись и нервно меряя комнату шагами.
-Расскажи мне все об этом гноме. Все, что знаешь.
-Но я мало знаю, повелитель…
-И прекрати звать меня так… зови, как звал до того, как… как я изменился.
-Повели…прости…дядя, – Кили робко взглянул на него. –Я звал тебя дядей…а Фили по-имени… он ведь постарше немного.
-Вот и отлично, – Торин ободряюще улыбнулся. –А теперь расскажи мне.
А потом ты изменился. Очень сильно изменился. Тебе понравилось…видеть боль, слышать плач и мольбы. Должен ли я продолжать?
-Тебе больно говорить об этом?
-Да…но если ты прикажешь…
-Это правда, что меня отравил Фили?
-Нет, повелитель. Это сделал эльф, тот, которого привели к тебе седьмицу тому назад.
-Пленник…ты захватил его как добычу во время охоты. Его, и его девчонку. Он называет её сестрой.
-Эльф? – Торин потрясенно провел рукой по лбу. –Он все ещё жив?
-Да, пове…прости…дядя. Да, он ещё жив.
-Но как он мог подобраться ко мне, чтобы отравить?
Кили покраснел до ушей. Видимо, говорить на эту тему ему не хотелось. Торин нахмурился.
-Отвечай, племянник.
-Ты повелел приготовить его для ложа, – едва слышно произнес юноша, не смея поднять взгляда. –Сказал, что эльфы годны…только чтобы…согревать постель.
Торин ощутил подкатившую тошноту. Чтобы справиться с ней, плеснул щедрой рукой вина в кубок и отпил изрядный глоток.
-Где он сейчас?
Кили вздрогнул, испуганно глядя на короля.
-Ты повелел бросить его в клетку с аспидами. Он и сейчас там. Змеи его не тронули. Эльфийская магия сильна. А его сестру…ты подарил её…
Кили трепеща, склонился перед ним.
-Мне…повелитель…ты подарил её мне.
Пещера была освещена факелами, чуть поодаль, налитая в тонкие желоба вдоль стен, горела черная кровь земли. Торин знаком велел стражу остаться за дверью, поманил Кили. Вдвоем они стали спускаться по длинной витой лестнице, туда, где над озерком черной жижи висели клети с заключенными в них пленниками.
-По твоему приказу, пов…дядя. Это те, кто пытался открыть тебе глаза на происки колдуна.
Торин стиснул зубы так, что десны засочились кровью.
-Помоги мне опустить клети, – почти прорычал он, бросаясь вперед.
-Стой, дядя, – Кили нырнул впереди него, – сначала надо выдвинуть платформу, иначе клети рухнут в озеро.
Вдвоем им пришлось изрядно повозиться прежде, чем освобожденные из своих узилищ пленники, недоверчиво щурясь и поддерживая друг дружку, цепочкой потянулись по решетке к твердой земле. Кили бегал между клетей, отпирая их ключом, взятым у стражника. Торин тем временем давал стражу указания и тот слушал их с явным облегчением.
-Он здесь, дядя, – юноша наконец нашел то, что искал, и помахал Торину, зовя его. Король помог последнему узнику перепрыгнуть на твердую землю и двинулся между клетей к племяннику.
-Боюсь, сам он идти не сможет, -тихо произнес Кили, кивая на свернувшееся в клетке худое тело. Алый, в золотых узорах аспид медленно перекатывал кольца по темным волосам, волнами струившимся из клети. Торин отстранил племянника и наклонился, обернутыми в плащ руками поддевая неподвижное тело. Змеи зашипели, но прокусить плащ, сотканный из асбестовых нитей было им не под силу. Торин осторожно вытянул хрупкое тело из клети и удивленно взглянул на Кили.
-Эльф? Он же даже ниже тебя!
-Дядя, ты говоришь странные вещи, – Кили недоверчиво взглянул на короля. –Это ведь горный эльф. Они все одного роста с нами, но потоньше.
Торин поудобнее перехватил неподвижное тело и пошел к лестнице.
-Идемте, – произнес он, обращаясь к сгрудившимся у ступеней узникам. –Возвращайтесь в свои пещеры. И не бойтесь больше.
-Король, – выдвинулся вперед седобородый гном с ярко-голубыми, точно сапфиры глазами. –Неужто чары спали с тебя? Неужто вернулся прежний Король Под Горой?
Не ответил Торин, лишь стал подниматься по лестнице, держа на руках тело эльфа.
====== 3. Лалти. В храме Гхула. “Кто ты, незнакомец? ” ======
Кили ворвался в свою небольшую пещеру так, словно за ним гнались стаи варгов с лучниками на спинах. Глаза юноши сияли словно два черных алмаза, щеки разрумянились.
Девушка вскрикнула, прижав ко рту дрожащие пальцы.
-Ариен жив!
-Да, но ему нужна помощь.
Торин встретил их у дверей и велел Кили запереть за ним.
-Займитесь обоими, и Фили, и эльфом. Я скоро вернусь.
Кили не посмел прекословить, но в его взгляде ясно читалось, что он предпочел бы отправиться с дядей. Однако, Торин предпочел действовать в одиночку. Возле поворота, где его ждал стражник, он остановился, стараясь привести в порядок чувства и обуздать безумную ярость.
-Иди вперед, – велел он склонившемуся перед ним парню, – к святилищу Гхула. Как дойдем, останешься у входа. И да… как тебя звать?
-Аури, сын Грои, повелитель, – склонил голову гном.
-Слушай меня, Аури, сын Грои, что бы ни видел ты, что бы ни слышал, не входи в святилище, покуда я не призову тебя. И следи, чтобы не вошел никто.
Страж подчинился, не задавая лишних вопросов. Это было на руку. Торин шел следом за ним, размышляя о том, сколько всего предстоит узнать, и, если получится, изменить в этом жутком мире. Из головы у него не выходили слова Кили об эльфе. При мысли о том, что он мог проделать с этим мальчишкой, у Торина к горлу подкатывала тошнота, и хотелось мыть и скрести руки и тело, пока не слезет кожа. В одном он был уверен, проклятый колдун, наложивший на него свои грязные чары, должен умереть. Пусть он- служитель Древних, пусть владеет их силой…у него найдется, что противопоставить этому ублюдку.
-Мы пришли, повелитель, – тихо произнес Аури, тронув его за руку. –По твоему приказу все те, кого ты помиловал, собрались здесь.
Торин улыбнулся. Все было как надо.
Храм Гхула был вырезан в сплошном кристалле раухтопаза, продернутого нитями, так, что стены его были непрозрачны. Ступая на гладкий пол внутреннего дворика, Торин ощутил слабую вибрацию. По телу побежали мурашки. Король чуть прикрыл глаза, возвращая в памяти лицо женщины, которая была для него навеки потеряна, но которую он любил несмотря ни на что.
Вибрация усилилась, но Торин продолжал свой путь, не думая ни о чем более, кроме возлюбленной и сына. Он не мог бы сказать, что заставило его держать облик хрупкой медовласой красавицы, но чувствовал, что это мешает чему-то пробиться извне. Чему-то темному, всколыхнувшему мерзкие, кошмарные воспоминания, не принадлежавшие ему. Воспоминания о Фили, бьющемся в руках стражей, о дорожке из крови, льющейся из пропоротых сломанными костями ног, о белом как мел лице Кили… И о худом дрожащем теле под ним, о вкусе чужого пота и крови на его языке, о мерзкой похоти, излитой им на беззащитного пленника. О плаче и криках женщин, которых приводили к нему под покровом ночи. Гномихах и эльфийках-пленницах. Лишь образ нежной медовласой женщины с ланьими глазами удерживал его от того, чтобы возжелать этого снова. Сердце подрагивало в груди грязным холодным комком, зато в паху разгоралось черное пламя похоти.