- Ты назвал меня малышом, вот что случилось!
На этот раз пришла очередь Вити отстраняться. Он посмотрел на меня удивленно, будто говорил - ты серьезно? Потом приложил руку ко лбу и рассмеялся. Я нахохлилась и смотрела на него исподлобья, хотя самой тоже стало смешно.
- Ириш, во сне я мог тебя назвать кем угодно. Хоть Малышом, хоть Карлсоном, хоть королевой Елизаветой! Спящий я даже могу послать кого угодно по матери и по отцу, были случаи. А теперь признавайся, что ты там себе накрутила.
Я смотрела на него - смеющегося, уверенного в своей правоте и готова была разреветься, только на этот раз - от счастья. И впрямь, чего выдумала из-за одного только слова и то, сказанного во сне! Вот он - родной, любимый и только мой!
Я захлюпала носом, прижалась к Вите, он стал гладить меня по волосам, но продолжилось это не долго. Убедившись, что я перестала всхлипывать и успокоилась, муж склонился к моему уху и прошептал.
- Теряем время...
----
Дорогие читатели, не отказывайте автору в комментариях - они подбрасывают дров в костер вдохновения и желания творить)
Очень интересует, как выглядит героиня? Нравится ли? Хочется ли ей сопереживать?
Глава 5
Я снова смотрела в потолок, но на этот раз он был для меня цветным и без красок. Витя отправился в душ, девочки еще спали, время не подгоняло, не заставляло спешно спрыгивать с постели. Можно было еще минут двадцать спокойно понежиться, цепляясь за отголоски минувшего блаженства. На губах блуждала улыбка, слух ловил приглушенный плеск воды из ванной и воробьиное чириканье за окном. Доносилось и гуденье первых заведенных автомобилей - кто-то из соседей уже торопился на работу, напоминая, что и мне осталось совсем немного от такого щедрого на сюрпризы и переживания утра.
- О чем мечтаешь?
В комнату вошел Витя, прикрыл за собой дверь, а потом лег ко мне. Еще влажный и холодный. Я не ответила - лишь шире улыбнулась и перебралась к нему на грудь. Сердце мужа билось размеренно и спокойно, моё вторило, стараясь поспевать. Сейчас я чувствовала себя его частью, и больше всего хотелось, чтобы эти минуты никогда не кончались. Но это случилось быстрее, чем прозвенел будильник.
- Маша сказала, тебя гаишники остановили? - спросил Витя. Спокойно, но так, что стало понятно - на этот раз не отделаешься улыбкой вместо ответа.
- М? - Я поморщилась, только забыла эту неприятную историю, как она снова всплыла, как кое-что гадкое в проруби. - Ну, да.
- Всё нормально?
- Угу.
Вдаваться в подробности не хотелось, и я постаралась поскорее избавиться от этой темы. К тому же повод был - Машино увлеченье волками. Вите про него я пока не говорила, хотя он и сам видел дочкины рисунки, но словно не обращал внимания. Ну, рисует ребенок - и ладно. Это у меня был пунктик насчет детского творчества.
Попала как-то с Верой на тренинг на эту тему и там психолог - важная дама преклонных лет и пышных форм, неторопливо, но напористо вещала, что то, что ребенок не скажет: переживания, конфликты, злость, обиды - всё это можно увидеть на бумаге. Достаточно дать сыну или дочке карандаш в руки, а лучше - несколько разных цветов. То, что нам рассказывали дальше, давно стерлось из памяти, а вот про рисунки зацепилось. Может потому, что я сама была художницей и по себе знала, если на душе скверно, не выйдет из-под кисти никакого волшебства в виде расписных елочных шаров или замысловатых фигурок зверят. Даже праздничная шишка на новогоднюю елку - и то не получится! Разве только эта шишка не будет расписана в стиле геометрического абстракционизма.
Разноцветные квадраты и треугольники я могла малевать в любом расположении духа. Правда, обычного творческого зуда эта работа не вызывала, да и радости не приносила, зато можно было выместить негатив, накопленный в очередях или пробках, на хрупкой стеклянной заготовке. Как ни странно такая халтура ценилась едва ли не вдвое против более сложных и продуманных узоров: рождественских мотивов или рисунков по эскизам заказчиков.
- Вить, - задумчиво протянула, подбирая слова. - Как думаешь, может, сводить Марию нашу к психологу?
- Зачем?
- Ты видел, что она рисует?