… «Вяжи-вяжи, завязывай туже. В наших краях не бывать стуже, никогда в меже не замерзнут лужи. Завязывай туже, не то будет хуже». Гадкий голос шепчет на ухо, обволакивает, топит в неясных, липких, как патока, сновидениях. Сон льется медленно, с неохотой, затягивает глубже, уносит всё дальше в бесконечность, растворяя прошлое и стирая будущее. Марта увязла в глухом болоте. Надо бы выбираться, да тяжесть не дает. Из трясины тянутся к горлу желтые паучьи пальцы. Напрасно она пытается кричать. Звуки тонут во мгле. Не двинуться, не шелохнуться. Склизкие комья водорослей залепляют рот. Удушье наступает резко — и столь же резко проходит под лучами живительного света, прорвавшегося сквозь пелену кошмара.
Вдох — выдох. Мучениям конец.
Марта очнулась, когда Киприан склонялся над нею с чашкой травяного отвара. Рыжие кудри, полный ласки взгляд. Как тут не влюбиться? Он не был похож на мужчин, которых она встречала прежде. А напоминал скорее ангела, сошедшего с небес.
С другой стороны свет масляной лампы заслонила Юлиана. Она увидала у Марты на шее цепочку с круглым кулоном и сообщила, что какой-то неведомый Грандиоз тоже носит амулеты от сглаза. По спинке дивана прошел черный кот. Пересвет чиркнул спичкой, чтобы разжечь камин. И неожиданно стало так уютно, что Марта ужаснулась: ей на глаза наворачивались слёзы размером с океан.
— Ну, ты чего? — послышался голос Пелагеи. — Всё хорошо. Невзгоды позади. С нами ты в безопасности.
Она не проспала на чердаке слишком долго, как того опасалась Пелагея. И целительные прикосновения Киприана возымели силу уже на лестнице. Когда-нибудь Марта расскажет свою историю, а пока что пусть отдыхает. Никто в целом мире не посмеет нарушить ее покой.
На бревенчатых стенах дрожали отсветы пламени. Пелагея толкла в фарфоровой ступке цветки зверобоя и калины, тихонько напевая под нос. Ей не спалось. Мрак шумел за окном свирепыми ударами ветра. Пересвет снова забрался в библиотеку и дремал у полки с мифами, укрывшись стёганым одеялом с чердака. А на летучей кровати, которая по-прежнему не желала парить вровень со столиком, ворочалась Юлиана. Она видела, каким огнём зажегся взгляд той девушки при виде Киприана. Сердцеед этот Киприан, вот он кто.
Стоило ей подумать о сердцеедах, как летучая кровать поплыла вниз. Вот досада! Неужели сломался очередной винт?! Но нет, дело было не в винтах. Просто кое-кто наглый и рыжий воспользовался одной из своих суперспособностей.
— Пойдем, что-то покажу, — нависнув над Юлианой, шепнул он.
Лес повздорил сам с собой и был не в духе. По ветру, на фоне полной луны, беспомощно пролетела ворона. Следом за вороной унесло летучую мышь. Юлиана поёжилась и нарочно отдавила Киприану ногу.
— Вытащить меня на холод было не лучшей из идей.
— А ты глянь, — сказал Киприан. Он подвинул Юлиану так, чтобы она видела луну, и пристроился позади, точно тень.
— Лунная дорога! — поразилась та.
Столб бледного света пересекал небо и спускался прямиком к окну, высвечивая ставни в цветочек. Но сам по себе он представлял бы довольно обыденное зрелище, если бы не одно обстоятельство: по лунной дорожке медленно и величаво шествовал кот Пелагеи.
— Вот уж точно обормот, — фыркнула от смеха Юлиана. — Перепутать лунную дорогу с обычной! Только он на такое способен.
— Знаешь, — проговорил Киприан, без предупреждения обняв ее за плечи. — Мне вдруг вспомнились верхние миры.
— Всегда было интересно, почему тебя сослали сюда. Да еще и в дерево превратили. Расскажи, а? — попросила Юлиана.
Киприан нахмурился и оперся руками о балюстраду. Эхо давних событий в Энеммане, краю Сияющих Звезд, только сейчас настигало его в средних мирах. Здесь время текло совершенно иначе. Сшивая два слоя, игла судьбы проткнула их в разных местах и соединила так, что образовалась складка. Его прежняя, вечная жизнь в Энеммане ничем не отличалась бы от жизней других Незримых, если бы не вверенная ему душа.