— Мы все слова перепробовали, — прохрипел Пирог, неуклюже взбираясь по ступенькам и сдирая когтями голубую краску.
— Что же там за код? — высунув язык, спросил Кекс.
Код оказался немыслимо простым. Он, можно сказать, лежал на поверхности и состоял из двух имён. Эти имена слетали у Юлианы с языка всякий раз, как она замечала где-нибудь очередной погрызенный коврик.
— «КексПирог»? — не поверили псы. — Так не честно!
Марта не стала выяснять, что честно, а что нет, нажала нужные кнопки и повернула ручку. Дверь отворилась без шума. Из недр тайной комнаты повеяло недостижимым счастьем: запахами ракушечного пляжа, кофейными ароматами приморских ресторанчиков и ветром южного побережья. Расширились лёгкие, расширилось сознание. И дом Пелагеи тоже словно бы раздался вширь, хотя никаких изменений снаружи не произошло.
Марта, Кекс и Пирог осторожно просунули головы в дверной проём. Тайная комната пустовала. По полу перекатывались комки серой пыли, с потолка сыпалась побелка, а стены были абсолютно гладкими, за исключением одной. На месте северной стены зияла бесконечность. Вернее, бесконечная тьма с вкраплениями ярких точек.
— Это что, пространственный трюк? — вслух подумала Марта.
— Даже если и трюк, я разочарован, — сказал Пирог. Несмотря на разочарование, ушки у него по-прежнему стояли торчком, а хвост был воинственно поднят.
— Мы надеялись, здесь хранятся сундуки с сокровищами, — с досадой протянул Кекс. — Или, на худой конец, пара волшебных шкатулок.
Когда упомянули о шкатулках, Марту словно электрическим разрядом прошило. Шкатулка с болотными огнями! Ведь именно ради нее был проделан весь этот изнурительный путь. Желание Марты отомстить за семью привело ее в лесной дом. Стало быть, шкатулка где-то здесь. Где-то совсем близко… Она зажмурилась и приготовилась внимать голосу интуиции. Но тут, как нарочно, появился Пересвет со своей раздражающей манерой лезть, куда не просят. Он втиснулся в просвет между Мартой и стеной, обвел тайную комнату восхищенным взглядом и произнес всего одно слово:
— Фантастика!
— Убить тебя мало, — сквозь зубы процедила Марта.
— Маловато, согласен, — с лучезарной улыбкой отозвался Пересвет. — Надо зажарить и съесть. Ладно, признайся, ведь я тебе нравлюсь!
— Еще чего! — фыркнула та. Оттащив его за воротник, она хлопнула дверью перед самым его носом и решительно двинулась за шваброй. В тайной комнате следовало прибраться, и как можно тщательней.
— Ох, как просторно стало! — сказала Юлиана и раскинула руки в стороны. — Ощущение, словно я на берегу бескрайнего океана.
Пелагея хитро и понимающе прищурилась.
— Скорее, на границе бескрайнего космоса, — уточнила она.
С верхнего этажа присеменил Пирог и ворчливо завозился в ногах.
— Мы зря потратили уйму времени, когда пытались вскрыть замок, — кисло сообщил он. — В комнате нет ничего интересного. А теперь там заперли Кекса, и он остался наедине с бесконечностью.
— Что ж, это мы исправим, — сказала Юлиана. Узнав шифр от замка, она долго покатывалась со смеху: — Два мелких вредителя возомнили себя следопытами, а обычный код подобрать не могут!
Вызволив Кекса из заточения, она поставила обоих псов перед собой и отчитала — так, на всякий случай. А потом стала принюхиваться. Она наклонялась к Кексу всё ближе и ближе, пока окончательно не убедилась: белый негодник вывозился в какой-то пакости, пока сидел наедине с бесконечностью. Схватив за шкирку Кекса и Пирога, она потащила их в ванную и купала целый час. Первого — с целью дезинфекции, а второго — для профилактики. Юлиана в который раз пришла к заключению: где мохнатого ни оставь, он везде найдет вонючую канаву. Пусть даже и в пугающей бесконечности.
13. Спасители мира
Теневой меч сослужил службу и лёг назад в теневые ножны. Он отогнал злые мысли, но Теоре не полегчало. Ее то бил озноб, то бросало в жар. Температура на градуснике скакала страшным образом.
— Если так и дальше пойдет, придется везти ее в городскую больницу, — сказала Пелагея.
— Только не в больницу! — взмолилась тень. — Город ее погубит! Я в Вааратоне мало что могу, но моя подопечная… Позаботьтесь о ней. Из-за непутевой второй тени в городе ее съедят заживо.
— Как Незримый может говорить подобные вещи?! — воскликнул Киприан. Все, кроме Пелагеи, уставились на него в изумлении. Голос второй тени слышали лишь они вдвоем. Правда, Пелагея пока не спешила в этом признаваться.
Когда температура поднялась до отметки тридцать девять с половиной, Теора начала бормотать в бреду.