— Нет, — ответила она. — Только допросили с пристрастием, и поставили специальный пояс.
Она показала на цельный металлический пояс вокруг талии с гербовой печатью вытесненной на металле.
— Это что такое? — я даже опешил.
— Регистрационный номер, — спокойно ответила она. — А заодно следилка и контролёр. А так за меня отвечает Егор Петрович.
Логично, очень логично. Долл похоже зарегистрировали как бы это отвратительно не звучало, как животное. А поскольку животные не являются дееспособными, то ответственность за них несёт хозяин. В данном случае призыватель — Егор. А в поясе какой-нибудь парализатор, и устройство уничтожения.
— Тебя это не обижает? — на всякий случай спросил я.
— Да нет, могло быть и хуже, — ответила Долл. — В принципе это довольно ожидаемая реакция.
Она мило улыбнулась
— А где сейчас Егор? — спросил я.
— Егора Петровича, и госпожу Анну ещё допрашивают, — ответила Долл. — И мне кажется, что они будут допрашивать их ещё очень и очень долго.
— Да, — ответил я. — Я думал они будут дольше меня мурыжить.
— Возможно они дольше мучают Егора, потому, что он показал нестандартное умение, — к ответила Долл.
— Да, пожалуй ты права, ответил я. — А как дела у остальных?
— Быстрее всего ответили Пётр Игнатьевич и Саша, — пожала плечами Долл. — Теперь Пётр Игнатьевич очень и очень доволен, и прекратил хмурится, а Саша несколько обеспокоена тем что допрашивают её брата и сестру, но в целом тоже довольна.
Как я и предполагал — способности Егора сочли опасными, поэтому принялись мурыжить его дольше всего, плюс тот факт, что Козов отравил его неизвестно чем, и что он долгое время находился в закрытой клинике, и как вишенка на торте было та, что он может открывать проход на Изнанку, и выдергивать оттуда самых опасных сущностей. Это же не просто человек, не просто одарённый, а потенциально опасный гражданин. Где гарантия, что он однажды не призовет армию чудовищ, чтобы не натравить их на мирных жителей?
На фоне таких способностей я и правда блёкло смотрюсь на фоне Егора. Что тут особенного? Человек который не может испускать свой Лебен, но может только усиливать себя и менять лица. Не такая уж огромная потенциальнаяопасность, особенно теперь в наш век, когда для идентификации личности везде нужны отпечатки пальцев, банковские карты, паспорт, водительские права, и ещё куча вещей которых я никогда не получу копируя владельцев. Похоже Егор действительно был прав — за это единственное что можно мне выписать — это небольшой административный штраф, о том что не сообщил вовремя о том что у меня появились способности одаренного.
Хотя, может быть я ошибаюсь? Как ещё по-другому можно рассмотреть вопрос? Я ведь был замешан во всей этой афере с Берг-Дичевскими, пропажей девушек и всем остальным. Как бы мне прокурор не выписал путевку в закрытое учреждение…
Петр Игнатьевич тоже рад — этот хрыч уже действительно переживал о том, что вместо то сына, одна головная боль, а теперь у него наверное радости полные штаны, о том что сын оказался не только способным, но ещё и способным с уникальной ранее невиданной техникой.
— А тебе как живётся? — как спросил я Долл.
— Лучше чем до Изнанки, — ответила та. — Спокойно, тихо и мирно, никто не пытается меня убить, никто не пытается преследовать, не нужно постоянно скрываться и прятаться. Анастасия Павловна и её дети относятся ко мне очень настороженно, но это ожидаемый эффект. Петр Игнатьевич не испытывает никак тех негативных эмоций. А Семён Иванович вообще относятся как человеку. Я помогаю ему и Софьи Ивановне на кухне.
— Нашла себе занятие? — поинтересовался я.
— Ага, — кивнула Долл. — Не могу же я сидеть без дела.
— А как Саша? — поинтересовался я.
— Александра Петровна несколько встревожена но не более, — ответила Долл. — Более того, она просто счастлива лишний раз поговорить со мной. Мне крайне неловко, я чувствую себя просто какой-то популярной актрисой.
— Значит всё хорошо, — ответил я. — Саша, такая Саша.
— Костя? Долл? — нам навстречу шла Александра.
— Саша, кажется в таких случаях говорят — долго жить будешь, — улыбнулся я. — Мы только что говорили о тебе.
— Костя? Они закончили тебя мучить? — посмотрела на меня Саша прищурив глаза.
— Как видишь, я живой и здоровый, — ответил я.
— Пусть только попробуют тебе что-нибудь сделать! Упыри! Ты же ничего плохого не сделал!
Конечно во многом она сейчас была не права, и перегибал а палку, с некоторым максимализмом, но я всё — равно почувствовал на сердце тепло, на моей душе снова распустилась весна.