В мое заведование как смотрителя зданий поступило несколько реквизированных дач по пятому просеку, в одной из которых я и поселился. Сама станция располагалась в одной из дач по Ростокинскому проезду. Там кроме «юных любителей» было еще большое количество клеток с разнообразными птицами. Из юных любителей, с которыми я начал занятия по химии, запомнил карапуза в коротких штанишках — Виктора Плескова, впоследствии видного химика карповского института. Для меня как будто солнце снова взошло: весна, Сокольники, щебечущее естествознание в клетках, возрождение химии.
Возвращение к учебе
Надо было, однако, думать о возвращении к учебе (а университет был безнадежно заморожен) и о хлебе насущном. И я подал заявление в Военно-Педагогическую академию на Большой Грузинской улице, где готовили педагогический персонал для военных училищ и где давали паек. Меня приняли, и мне с начала нового учебного 1920/21 г. пришлось бросить и станцию юных любителей, и Сокольники. В Военно-Педагогической академии нам читали лекции по разнообразнейшим предметам — политической экономии (Гейман), истории социализма (В.П. Волгин)[83], какой-то курс истории (В.М. Хвостов)[84], биологии (С.Н. Скадовский)[85] и многое другое. Мне предложил на этот раз поселиться у него двоюродный брат отца Петр Петрович Виноградов, живший с женой Алевтиной Николаевной и двумя маленькими детьми в хорошей квартире в Большом Козихинском переулке, откуда мне было недалеко и до Грузинской, а затем и до Миусской площади. Несколько месяцев я пользовался гостеприимством этой семьи, затем переселился в общежитие академии в Волковом переулке. Бесполезность лекций я понял еще раньше. Скоро моему уклонению от лекций (в этой академии никакой дисциплины не было) стало способствовать и другое обстоятельство.
Если, идя с Грузинской, пересечь Тверскую и следовать дальше по прямой, придешь на Миусскую площадь, затратив на этот путь не более 10–15 минут. На Миусской площади находился Народный университет Шанявского[86]с химическими лабораториями, аудиториями, полными жизни. И можно было продолжать «работать практикумы», которые были прерваны в замороженном МГУ. Это обстоятельство я использовал вовсю. Среди преподавателей оказались и знакомые, они были в большинстве случаев не из университета, а с Высших женских курсов, и среди них первый химик, которого я узнал в жизни, — Анна Ивановна Муравьева, жена Николая Петровича Виноградова, одного из двоюродных братьев папы. Программа вполне соответствовала университетской, и я погрузился в изучение качественного анализа, лишь половину которого я отработал в МГУ. Здесь дело шло хорошо. За зиму я «отработал» вторую половину качественного и весь количественный анализ.
В лабораториях я встретил несколько знакомых студентов, среди них А.Н. Язвицкого. С ним мы условились сдать экзамен по математике, подготовка к которому заняла около двух лет, и, набравшись храбрости, позвонили домой Бюшгенсу. Университет еще был заморожен. Бюшгенс ответил своим мяукающим голосом, который заставил нас почувствовать себя мышами: можно хоть сейчас. Мы условились с ним об экзамене на будущей неделе и засели за повторение. В назначенный день и час мы робко позвонили у двери его квартиры на Грузинской улице. Он нас встретил, усадил и дал задания. Не без приключений, но мы экзамен сдали и получили по «в. у.». Приключение состояло в том, что у страха глаза велики. Язвицкий, прочтя в задании, написанном на листке бумаге, среди прочего «эвольвента», с ужасом сказал мне, что «эволюты и эвольвенты» он не усвоил. Взглянув на его листок, я увидел, что это эллипс — вопрос вполне элементарный, и успокоил Язвицкого.
«Поход» за продуктами
У моих родных в Щелкове было плохо. Есть было нечего. Небольшой урожай овощей с огорода, который папа развел около дома, и академический паек были недостаточны даже для одного человека. Щелково — фабричный район — вообще голодало. Фабрики организовали поездки в хлебные области, и целые поезда отправлялись за мукой. Уехала с одной из таких организаций и мама. В одно из воскресений я узнал, что готовится еще такая поездка и что папе предполагают дать возможность послать одного из сыновей. Я решил просить месячный отпуск в Военно-Педагогической академии. По странной случайности к этому времени комиссаром академии был назначен не кто иной, как Сергей Петрович Виноградов. Он был учителем истории, большевиком. Еще году не прошло, как я жил у него, но его не сразу можно было узнать: он надел военную форму, был чисто выбрит, очень официален. Отпуск я получил.
85
Скадовский Сергей Николаевич (1886–1962) — гидробиолог, доктор биологических наук, профессор. В 1910 г. основал Звенигородскую гидрофизиологическую станцию (ныне биостанция МГУ им. С.Н. Скадовского).
86
Московский городской народный университет, открытый в 1908 г. на средства генерал-майора А.Л. Шанявского. В 1918 г. был национализирован. В настоящее время здание занимает Российский государственный гуманитарный университет (Миусская пл., д. 6).