В практикуме я познакомился и подружился с совсем юным (он был моложе меня на три года), но очень самоуверенным студентом, впоследствии академиком Виктором Ивановичем Спицыным (фото 60)[95]. Он имел базу в двухкомнатном кабинете престарелого профессора А.П. Сабанеева[96], так как брат Виктора Владимир Иванович Спицын — тот самый длиннокудрый красавец, ассистировавший на лекциях Каблукову, о котором я говорил раньше, — ассистировал и Сабанееву и практически владел его кабинетом. Сабанеев вскоре умер, и кабинет перешел в распоряжение Вл. И. Спицына, а тем самым и в наше, со всем оборудованием и служителем Петром Зайцевым, наблюдавшим за порядком и не дававшим нам чересчур шалить. Это был полный бритый мужчина лет шестидесяти, носивший шикарную меховую шубу и круглую меховую шапку, в таком виде походивший на директора цирка, достаточно строгий с нами, слушавшийся лишь Владимира Ивановича. В обязанность Зайцева входила помощь на лекциях ассистенту, то есть Владимиру Ивановичу, содержание в порядке лекционной и кабинета.
Сам Владимир Иванович начал в это время, вероятно одним из первых в советской России, исследования по радиоактивности и радиологии, собирался развернуть исследования по редким элементам. Вскоре при его участии было организовано бюро по редким элементам ВСНХ[97], а в сабанеевском кабинете или, как мы его называли, в «сабанете» развернулась экспериментальная работа по вольфраму и молибдену, целью которой было заложить основу производства этих металлов для производства электролампочек.
В нашей стране производства вольфрама (для нитей накаливания) и молибдена (для крючков, держащих эти нити) не было. Работали над этой проблемой Викт. И. Спицын, его сверстник, тоже студент, Г.А. Меерсон[98], А.И. Каштанов, М. Ефимов. Советская электролампа, лучше сказать ее сердцевина — нить накаливания, — своим стартом обязана «сабанету» и его дружному коллективу. Что касается меня, я, по-видимому, был той кошкой, которая гуляет сама по себе. Хотел я стать членом коллектива «сабанета» «по совместительству», но стал настолько органиком, что соли вольфрамовой и поливольфрамовых кислот показались мне какими-то пресными, слишком неорганичными.
Владимир Иванович болтал с нами на самые разные темы (ему ведь было всего 26–27 лет) — от «игривых» до научных и даже философских. Среди последних он поднимал вопрос о том, что с открытием изотопов наступило время пересмотра понятия элемент, и развивал свои мысли, которые я здесь излагать не буду и которые вели к тому, что было бы интересно изучить поведение псевдоэлементов в сопоставлении с имитируемыми элементами. Таков, например, известный случай аммония и калия. Меня это увлекло. Сличая свойства этой пары, я убедился, что аммоний еще ближе имитирует рубидий. Стали искать еще такие пары и остановились на ионах дифенилйодония и таллия.
Действительно, во многих отношениях этот псевдоэлемент оказался близким аналогом одновалентного таллия. Я стал синтезировать для дальнейшего подробного изучения большие количества дифенилйодония и ставить с ним кое-какие опыты, впрочем, это уже через 1–2 года. С тех пор я сохранил к ониевым соединениям и к дифенилйодонию нежность на всю жизнь и обязан веществам этого типа несколькими своими работами (написанными с 1927 г. до последнего времени), которые отношу к числу своих лучших работ.
Вернусь к «сабанету». Жили мы там дружно и весело. Было много дурачества, например, автоматические устройства для обливания водой при открывании входной двери, коллекционирование «живых» каблуковских анекдотов, всевозможные празднования, но было и много научных исканий. Все это сверх обычной интенсивной работы студента. Это было возможно потому, что работали мы с утра до ночи.
К этому времени я уже расстался с Военно-Педагогической академией, откуда я попал, при некоторых усилиях с моей стороны, на Высшие военно-химические курсы усовершенствования комсостава, которые затем были преобразованы в Высшую военно-химическую школу[99]. Эта работа, пока я не был демобилизован, отнимала у меня некоторое время, но не была мне в тягость, так как я и здесь имел дело с химией.
В органическом практикуме (я опять возвращаюсь на полгода назад, к зиме 1921 г.) дела мои шли хорошо. Н.Д. Зелинский присмотрелся ко мне и лично стал давать мне задания. Первым заданием был синтез тиотолена из левулиновой кислоты. Николай Дмитриевич следил за каждой операцией и с наслаждением нюхал пригорело-тухлый запах сернистых соединений. Он говорил, что запах этот напоминает ему молодость. Уже позднее я узнал, что он работал в Гёттингене у Виктора Мейера[100] над тиофеном, незадолго до этого открытым этим ученым, и производными тиофена (тиотолен — это метилтиофен). Его целью было синтезировать тиофан — тетрагидротиофен, что он пытался сделать таким путем: тиодигликоль — дихлордиэтилсульфид — замыкание цинком в тиофан. Дойдя до ранее неизвестного дихлордиэтилсульфида, Николай Дмитриевич получил серьезные ожоги и отравление и на долгое время попал в больницу. В. Мейер опубликовал этот случай. Когда в войну 1914 г. в Германии изыскивали химическое оружие, обратили внимание на это давнишнее сообщение. Так был создан иприт[101], по иронии судьбы тем же, кем и универсальный противогаз — Н.Д. Зелинским. И тем не менее воспоминания молодости всегда приятны, и ничто так не оживляет воспоминаний, как запах.
95
Спицын Виктор Иванович (1902–1988) — химик-неорганик, радиолог, академик АН СССР (1958). Один из основоположников советской химической школы в области химии и технологии молибдена, вольфрама, тантала и бериллия. Большую роль в развитии химических наук сыграли труды по химии комплексных соединений урана и ряда трансурановых элементов, проблемам радиационной химии.
96
Сабанеев Александр Павлович (1843–1923) — химик, пионер в исследовании изомерии неорганических соединений. С 1871 г. работал в Московском университете.
97
Бюро по исследованию и промышленному применению редких элементов (БЮРЭЛ), созданное при Высшем совете народного хозяйства (ВСНХ) в 1922 г.
98
Меерсон Григорий Абрамович (1901–1975) — химик и металлург, доктор технических наук (1935). Труды по созданию основ порошковой металлургии и разработке технологии производства тантала и тантало-ниобиевого сплавов. Создал научную школу.
100
Мейер Виктор (1848–1897) — разработал в 1878 г. метод по определению молярной массы при помощи аппарата, названного в его честь аппаратом Виктора Мейера.
101
Иприт, горчичный газ (2,2’-дихлордиэтиловый тиоэфир) — отравляющее вещество. Впервые был применен немцами 12 июля 1917 г. против англо-французских войск у бельгийского города Ипр.