Б а ж е н о в а. Да!..
П о я р к о в. И кто же у вас там остался?
Б а ж е н о в а. Мать, отец… Два брата — Евлампий и Дмитрий… Сестра Лиза…
П о я р к о в. Братья в армии?
Б а ж е н о в а. Когда немцы захватили наш райцентр, младшему было четырнадцать лет, а Евлампий, видимо, в армии.
Ч е г о д а е в. Простите, товарищ Баженова, еще один вопрос. Вам в политуправлении ничего больше не предлагали?
Б а ж е н о в а. Я, товарищ подполковник, не совсем вас понимаю…
Ч е г о д а е в. Ну, скажем, ту же должность в артиллерии?.. Или в авиации?
Б а ж е н о в а. Нет!
Ч е г о д а е в. Там легче вам было бы.
Б а ж е н о в а. А я, товарищ подполковник, легкого не ищу.
П о я р к о в. Ну что ж!.. Все ясно! У нас, товарищ Баженова, к сожалению, свободных землянок нет. Так что одну ночку придется переспать в землянке у парторга полка. Он сейчас в командировке.
Б а ж е н о в а. Можете не беспокоиться, я с девушками из санроты договорилась.
П о я р к о в. Хорошо, не возражаю. Так как же прикажете нам величать вас?
Б а ж е н о в а. Старший лейтенант Баженова, можно и Екатериной Баженовой.
П о я р к о в. Значит, Катя. Ну, так вот, Катя, можете идти, а завтра у вас будет своя землянка. Василек, проводи комсорга полка.
В а с и л е к. Есть!
Б а ж е н о в а. Не стоит, я найду.
П о я р к о в. В нашем копай-городе вы не очень-то найдете.
В а с и л е к. Прошу! (Галантно берет чемодан.)
П о я р к о в. Явитесь ко мне завтра в девять ноль-ноль.
Б а ж е н о в а. Есть!
Ч е г о д а е в. Да, да, идите, отдыхайте!
Баженова и Василек уходят.
П о я р к о в. Ну, как комсорг, командир, а?
Ч е г о д а е в. Моя точка зрения тебе известна.
П о я р к о в. А по-моему, сто́ящая, строгая, видать, организованная, да и на вид, я бы сказал, приятная.
Ч е г о д а е в. Комиссар, ты случайно не влюбился?
П о я р к о в. А что? В такую не грех и влюбиться.
Ч е г о д а е в. Мне, комиссар, солдаты нужны! Солдаты! А не невесты! Вот что… у меня просьба к тебе… Сделай так, чтобы этой Баженовой у нас в полку не было!
П о я р к о в. Ты это серьезно?
Ч е г о д а е в. Вполне!
З а н а в е с.
Деревенская изба. Обеденный стол. Две скамейки. На стене висят семейные фотографии. Две двери ведут в другие комнаты: одна — в комнату Лизы, другая — в комнату родителей. Слышен шум танков и автомашин.
Вбегает Л и з а.
Л и з а (радостно). Мама, что на улице творится! Танки идут, идут… Конца-края не видно!.. (Сбрасывает шапку-ушанку, пальто.)
М а т ь. Это хорошо, что наши танки пошли. Значит, где-то теперь и наш Евлампий шагает.
Л и з а. Мама, а Катя?
М а т ь. И Катя тоже.
Л и з а. Мама, а знаешь, я завидую нашей Кате. Это ведь так здорово!
М а т ь. Нашла тоже чему завидовать. Ты думаешь, легко на фронте? Ни поспать, ни поесть, ад кромешный.
Л и з а (поет). «До тебя мне дойти нелегко, а до смерти — четыре шага…» Мама, а ты Евлампия больше всех любишь, больше, чем Катю, Митяя, меня.
М а т ь. Глупости говоришь. Для матери все дети одинаковы.
Л и з а. Неправда! Ты с Евлампия пылинки сдувала. «Не мешайте, Евлампий учит уроки!» Евлампий заболел самой обыкновенной простудой, и ты готова была до утра сидеть возле его кровати. И вообще: «Евлампий слабенький», «Евлампию нужен костюм», — и ты тут же покупала. И Евлампий этим пользовался, каждый день менял новые рубашки…
М а т ь. Чудачка ты, Лизуха. Он же у нас старший, первенец. Ему и предпочтение. В старину-то как было? Родился сын — в доме радость!
Л и з а. А дочь?..
М а т ь. Сын — работник, а дочь вышла замуж и улетела…
Л и з а. Я, конечно, наверное, неправа. Родную мать к брату, которого я тоже люблю, приревновала. Мама, а где Катькина фотокарточка?
М а т ь. На столе.
Лиза берет фотографию.
Только бы они домой вернулись. Я бы им такой праздник устроила… Пирог с яблоками бы испекла.
Л и з а (рассматривает фотографию). Мама, а верно, нашей Катьке идет военная форма? В форме она очень красивая. Мама, как думаешь, она на фронте там еще не вышла замуж?
М а т ь. Что ты говоришь? Ну кто сейчас выходит замуж?
Л и з а. А знаешь, мама, я обязательно узнаю адрес полевой почты Мишки Новикова и ей вышлю.
М а т ь. Это какого такого Новикова?