Ч е г о д а е в. На дипломатический прием, товарищ комсорг полка! (Указывает на портрет.) К Фридриху Вильгельму Первому!
К о р ш у н о в. Ничего подобного! К князю Отто фон Шенгаузену Бисмарку.
Ч е г о д а е в. Василек, выдай-ка Екатерине цилиндр, какой получше!
В а с и л е к. Можно! (Берет цилиндр.) Такой подойдет?
Б а ж е н о в а (надевает). Вполне! (Идет к зеркалу.)
П о я р к о в. Теперь бы ей не цилиндр, а корону да плащ с золотой отделкой… И можно было бы нашу Катюшу короновать…
Ч е г о д а е в. Нет, нет, мы вначале ее под венец отправим.
Б а ж е н о в а. А жених кто?
Ч е г о д а е в. Подберем! Среди такой оравы, да не подобрать?
П о я р к о в (с ехидцей). Борис Юрьевич, как думаешь, подберем?
К о р ш у н о в. Ей же особенный нужен.
Ч е г о д а е в. Отвечай, Екатерина, почему опоздала?
Б а ж е н о в а. Комсорги батальонов приходили…
Ч е г о д а е в. А мы думали, ты опять, как под Оршей, самовольно в разведку отправилась.
Б а ж е н о в а. Это давно было, товарищ полковник.
В а с и л е к. Товарищ полковник! У меня все готово!
Ч е г о д а е в (нарочито театрально). Господа офицеры, обед подан, прошу к столу.
Офицеры, подыгрывая Чегодаеву, идут к столу, садятся.
И за что же мы выпьем, друзья?
К о р ш у н о в. Я предлагаю выпить за разгром врага.
Ч е г о д а е в. За начало разгрома? Хороший тост, но я бы предложил вначале выпить за нашего Василька. Ему сегодня исполнилось ровно двадцать пять лет. Четверть века!..
П о я р к о в. Товарищи, это же событие!
Ч е г о д а е в (передает бокал). Держи, Василек!
В а с и л е к. Спасибо!
П о я р к о в. Командир, а как ты узнал, что у него именно сегодня день рождения?
Ч е г о д а е в. Секрет! Поздравляю, Василек! Так держать!
В а с и л е к. Есть так держать! (Чокается и отворачивается от стола.)
Ч е г о д а е в. Эй, солдат! Ты чего?
В а с и л е к. Хорошо, сейчас расскажу… Мать у меня умерла, когда мне было два с половиной года. У мачехи было своих трое детей. Никаких праздников у меня, конечно, не было. А у ее детей были! И дни рождения, и именины. Свой день рождения я вспоминал, только когда заполнял анкеты…
Ч е г о д а е в. Все ясно!
П о я р к о в. Новорожденному, старшине Мурашко, нашему кормильцу, — ура, товарищи!
В с е. Ура!.. Ура!.. Ура!..
Ч е г о д а е в. Вот это гаркнули! Даже Бисмарк усами пошевелил.
Слышны артиллерийские выстрелы.
Что там такое?
Все настораживаются. Вбегает Ш у м и л и н.
Ш у м и л и н. Товарищ полковник, немецкие танки перерезали шоссе!
Ч е г о д а е в. Товарищи офицеры!
Все встают, сбрасывают цилиндры.
Это точно, Шумилин?
Ш у м и л и н. Точно, товарищ полковник.
Быстро входит сержант Б е л е н ь к и й.
Б е л е н ь к и й. Товарищ полковник, разрешите доложить?
Ч е г о д а е в. Да, да!..
Б е л е н ь к и й. К вокзалу подошел немецкий бронепоезд. Немцы высаживают десант.
Ч е г о д а е в (спокойно, сдержанно). Прошу всех по местам! Майор Коршунов, свяжитесь со штабом армии. Комиссар, прошу в первый батальон. А вас, товарищ Баженова, — в третий.
Все уходят.
В а с и л е к. Вот тебе и день рождения!
Ч е г о д а е в. Ничего, Василек, твой день рождения мы еще отпразднуем!
З а н а в е с.
Ночь. Подвал в том же замке. Впрочем, это не подвал, а скорее кладовая. Четыре бетонных стены и никаких окон. Стены исписаны адресами солдат. Несколько ступенек ведут к выходу. Помещение освещается самодельной лампой, сделанной из гильзы от снаряда. На столе — рация и телефон. Б а ж е н о в а, в наушниках, ждет позывные. На топчанах лежат раненые солдаты. Среди них Ш у м и л и н, Б е л е н ь к и й, Б о р о д у л и н.
Появляется С а н ь к о.
С а н ь к о. Катя, где командир полка?
Б а ж е н о в а. Ушел в первый батальон.
С а н ь к о. Бинты кончились… В соседних подвалах полно раненых.
Ш у м и л и н (бредит). Хозяйка, хозяйка, закрой дверь! Слышишь, что сказал?.. Смотри-ка, солнышко… Хорошо… Теперь хорошо!
С а н ь к о. Бредит?