Пытаюсь что-то объяснить, привожу примеры из теории и практики применения математики в медицине.
Говорю, что Леня работал в отделе, который занимался именно применением математики в медицине.
— Я врач и понимаю, что математика не имеет никакого отношения к медицине. Нам, врачам, это не нужно.
— Какое лекарство принимает Леонид Иванович?
— Зачем вам это знать? Что надо, то и даем. Вот вы ему посылаете много книг, зачем ему это?. Он больной…
На следующем свидании Леня рассказал, что в тот день ему было очень плохо: судороги сводили все тело, не мог ни лежать, ни сидеть. Не спал всю ночь.
МВД УССР
Управление внутренних дел
Исполнительного комитета
Днепропетровского областного
Совета депутатов трудящихся
___________
Учреждение ЯЭ-308/РБ 11.XI. 1973 г.
№ Ж-5
Киев-252147,
ул. Энтузиастов, д. 33, кв. 36
Житниковой Т. И.
На Ваше письмо от 25.Х.73 г. сообщаю, что Ваш муж находится на лечении в больнице, состояние здоровья его удовлетворительное.
На свидании он с Вами был 22.Х.73 г. в обычном его состоянии, расстройств речи и судорог у него не было. Во время свидания с Вами присутствовал врач.
Что касается диагноза и лечения Вашего мужа, согласно Положения о психических больницах, родственникам никаких медицинских сведений не даем.
Начальник учреждения ЯЭ 308/РБ
Прусс
Снова заявления… и ответы
УССР
Министерство внутренних дел
Медотдел
27 декабря 1973 г.
Гр-ке Житниковой Т. И.
г. Киев-147, ул. Энтузиастов, д. 33, кв. 36
Ваше заявление об ухудшении здоровья Вашего мужа Плюща Л. И. проверено. Изложенные в заявлении сведения при проверке не подтвердились.
Во время Вашего свидания 22.10.73 г. присутствовал врач, у Вашего мужа судорог не было, разговаривал свободно, каких-либо нарушений мимики не отмечалось.
По своему психическому состоянию Ваш муж нуждается в продолжении лечения в условиях психбольницы специального типа.
Зам. начальника Медотдела МВД УССР
В. Ященко
С каждым днем Лене все хуже и хуже. Ему продолжают давать галоперидол. Опух до невероятных размеров, стал почти квадратный. Еле-еле, с большим трудом разговаривает во время свиданий, вялый, апатичный. Почти ни о чем не спрашивает. Все безнадежно, бессмысленно. Никто и ничто не в силах помочь.
Книги просит не передавать: не может не только читать, но и думать о чем-либо. Просит всех извинить, что не отвечает на письма, но ему просит писать:
— Письма выдают мне только для прочтения, а потом отбирают. Забрали и фотографии.
Просит, чтобы похлопотала о переводе в другое отделение, в № 12, в котором был вначале и о котором на первом свидании сказал: «Здесь страшно, здесь так страшно».
Во время свидания вошла лечащий врач, с радостной улыбкой поздравила всех с праздником Великого Октября. Молчу, а как хочется сказать все, что думаю о них, но понимаю, что надо сдержаться: Леня в их руках.
— Меня интересует диагноз моего мужа. Почему ему дают галоперидол? Дают ли корректор и какой?
— Какой корректор? А вам зачем знать?
— Но ведь я знаю, что дается галоперидол. Именно этим объясняется тот приступ у моего мужа, свидетелем которого мы с сыном были.
— А что, разве Леонид Иванович жалуется? Ведь у нас с ним прекрасные отношения. Неправда ли, Леонид Иванович?
Леня молчит. Но его взгляд отвечает очень ясно на этот вопрос.
— Что касается вашего вопроса, то я ничего говорить не буду: ни диагноза, ни чем мы лечим.
Иду на прием к заместителю начальника медицинской части тюрьмы Катковой В. Я. Прошу перевести в другое отделение и разрешить иметь при себе письма и фотографии.
Каткова медовым голосом начинает рассказывать, как у них здесь хорошо, как все больные и родственники довольны, как много желающих попасть к ним.
— Они ведь не знают, за что здесь люди, но они знают, что у нас лечат. Мы — московской школы.
— Снежневского?