Слежку за собой обнаружила сразу: значит, что-то серьезное. Подошла к дому Некрасова, заглянула в замочную скважину: странно, коридор завален кипами газет, горит свет.
— А, Татьяна Ильична! У вас уже что, закончили?
На пороге незнакомый в штатском.
— А вам зачем сюда, разве мало своего обыска?
Оказалось, что к Некрасову пришли тоже в 8 утра и тоже по неведомому никому делу № 62.
В квартире все вверх дном, вся комната завалена книгами, бумагами. Кагебистов в комнатах много, с трудом увидела хозяев. Меня завели на кухню, посадили рядом понятую. Молодая девушка, откуда-то из домоуправления, ей стыдно, неловко. Хозяева так мало похожи на уголовных преступников, и так много книг.
А кагебисты обосновались, как видно, надолго: принесли термосы, пьют из них чай.
Через некоторое время разрешили войти на кухню хозяевам, мы сели обедать.
Разговариваем.
— Виктор Платонович, не надо об этом. (А мы — о Дзюбе, об арестах.)
Прошел час. Кагебисты приходили и уходили, появлялось какое-то начальство, заглядывало на кухню:
— А вы, Житникова, что здесь делаете?
Пришла молоденькая девушка в форме прапорщика КГБ. Галина Викторовна, жена Некрасова:
— И вы в КГБ служите? Такая красивая, молодая… И вам не стыдно?
ПРОТОКОЛ
личного обыска
гор. Киев 17 января 1974 г.
Сотрудники КГБ при СМ УССР прапорщик Томашевская по поручению старшего следователя следотдела КГБ при СМ УССР майора Колпака в присутствии понятых:
Бакулиной Натальи Ивановны, проживающей…
удимовой Валентины Ефремовны….
Богуславец Виталины Семеновны….
в квартире № 10 дома № 15 по ул. Крещатик города Киева, занимаемой гр־ном Некрасовым Виктором Платоновичем, с соблюдением требований ст. ст. 184, 188 и 189 УПК УССР, произвела личный обыск у гр-ки Житниковой Татьяны Ильичны, 1937 г. рождения, проживающей в гор. Киеве, ул. Энтузиастов, № 33, кв. 36, которая прибыла на квартиру гр־на Некрасова В. П. в дом № 15 по улице Крещатик, г. Киева, где в это время производился обыск.
Гр-ка Житникова Т. И. вошла в указанную квартиру в 16 часов 40 минут.
…………………
При личном обыске у гр-ки Житниковой Т. И. ничего не обнаружено и не изъято. Обыск производился с 17 ч. 35 мин. до 18 ч. 5 мин.
40 минут четыре женщины «работали» — одна перещупывала швы одежды, заглядывала во всевозможные отверстия. Три других молча наблюдали, чтобы подписать, что «ничего не обнаружено и не изъято». А что они искали в ушах, во рту?
Что делать?
Слежка идет явная и круглые сутки. Прихожу на работу — из окна вижу машину, которая «отрабатывает» свои часы вместе со мной.
20 января. Еду в командировку в Крым.
Встречает на вокзале местное начальство — руководители дошкольного воспитания области. В этот же день мы должны из Симферополя выехать в Ялту. Едем машиной первого секретаря райкома партии (его жена, заведующая детским садом, тоже едет на семинар, где я читаю лекцию).
За нашей машиной сразу же другая, кагебистская. Проверить это легко: город небольшой, к тому же, никто из моих спутниц не догадывается о слежке, поэтому по городу едем разными дорогами, как удобнее. А петляющая машина сразу заметна. Случайно оказывается так, что в одном из переулков новых кварталов, где нам нужно было остановиться, «хвост» теряется. Мне смешно, жду, что будет дальше.
Выезжаем в горы, поднимаемся на перевал. На самом верху — дорожный пост автоинспекции. Нашу машину останавливают. Жена секретаря райкома возмущается: оказывается, и х машину останавливать не должны (милиция хорошо знает номера местного начальства). Шофер возвращается:
— Это не милиция. Это КГБ, спрашивали, кто едет в машине. Я перечислил.
Через некоторое время «заблудившаяся» машина нас догоняет.
В гостинице, где нас размещают, мне сразу же отводят номер вдалеке от моих коллег, 8 глухом коридоре и почему-то не с ними, а с какой-то девушкой.