- У меня там есть свои люди… - объяснил Борщенко.
- И много? - спросил Хенке, выслушав Шакуна.
- Трое! - продолжал импровизировать Борщенко.
- Ага, это хорошо, - сказал Хейке. - Вернись туда и условься с ними о связи. Дай им задание срочно выявить, кто из русских работал на строительстве метро… Заодно пусть заметят и тех, кто работал в шахтах. Понял?
- Чего же тут непонятного? Все ясно! - подтвердил Борщенко. - В Москве и Ленинграде - на метро; в Донбассе и Кузбассе - на шахтах. Яснее ясного!
- Ну вот и хорошо! А теперь, Шакун, можешь пройти с ним в буфет и угостить хорошенько. Потом пусть его доставят обратно в камеру под конвоем, как всех… Мы его через три дня вызовем… Будет работать у нас!
ЧТО НЕОЖИДАННО УЗНАЛ БОРЩЕНКО
Шакун и Борщенко уединились в буфете. Перед ними стояла еда и вино.
Шакун мало ел, время от времени потирая распухшую скулу, и много пил, - и говорил, говорил, говорил:
- Угощайся! Ты, кажется, любил пожрать!.. Я тут на хорошем счету… И заработок приличный… Но в команде охранников - из наших я один! Хорошо, что теперь вместе будем. А то - язык наломал: не с кем душу отвести по-русски. С пленными не разговоришься: того и гляди прихлопнут…
- А что здесь такое? - спросил Борщенко.
- Ты разве не знаешь?
- Откуда мне знать? Я ведь попал сюда этой ночью и случайно…
- Да-да, совсем забыл. Тут, Павел, дело большое. Важное строительство. А работают военнопленные. Особый лагерь…
- Но где же мы находимся?
- Вот чего захотел! А дьявол его знает где!.. На острове - и это все, что известно. Ясно только, что у черта на куличках!
- Неужели нет у острова названия? Как-нибудь зовут же его…
- Пленные, Павел, зовут его Островом Истребления. А наши никак не зовут. Остров - и всё… Но ты не думай, что тут работы мало. Тут, брат, такие дела развертываются, что будет жарко.
Нагнувшись к Борщенко ближе, Шакун ощерил большие желтые зубы и заговорил тише:
- Тут у славян заговор… Готовится побег… Я - в курсе…
- Что значит «у славян»?
- Ну, у русских и других, родственных. Главный у них - Смуров. Но он не один. У них - комитет. Я - в полном курсе. Мы потом их всех накроем и главарей повыдергаем. Вот когда потешусь досыта!..
Борщенко сжал челюсти, чтобы сдержаться.
- Что с тобой? -удивился Шакун, видя как передернулось лицо Борщенко.
- Зуб схватило, - процедил тот.
- А-а-а! Рассказывали, что ты зубами полтинники перекусывал. Попортил, что ли?
- Да… А много обо мне в Киеве слухов ходило?..
- Неужто не знаешь?
- Кое-что, конечно, знаю, но не все… Интересно, что приходилось слышать тебе?
Шакун долго и восторженно рассказывал, какими легендами среди власовцев было окружено имя Черного Ворона в Киеве. Борщенко слушал с отвращением, но внимательно, запоминая все, что относилось к его кровавому двойнику.
- Ну, а знаешь ты мою настоящую фамилию?
- Нет. Уж больно ты, Павел, засекретил самого себя.
- Ну, а где я родился? Сколько мне лет?
- Откуда мне знать?.. Ведь всего-то три раза я с тобой и встречался близко. А сам ты о себе ничего не рассказывал. Называли и твою фамилию, но я забыл. Говорили, будто у тебя есть родственники в Харькове. Правда это?
Борщенко неопределенно пожал плечами.
- Может быть… А от начальства обо мне никогда ничего не слышал? Как оно относилось ко мне?.
- Этого не знаю. Майор Кунст со мной ни разу не разговаривал. А капитан Мейер - тот только рычал всегда.
Борщенко помолчал, запоминая фамилии.
- А что же ты не выпил и рюмки? - подозрительно спросил Шакун. - Подменили, что ли, тебя?
- Мне нельзя пить! Вернусь в камеру, и вдруг - пьяный. Откуда?..
- Ах, да-а… Ты вперед смотришь… - Шакун снова потер скулу. - А мне сегодня один из твоей камеры в морду заехал!..
- Ну, мне, пожалуй, пора, - забеспокоился Борщенко, не слушая. - А то расспросов не оберешься.
Шакун осоловело посмотрел на Борщенко.
- Да, да… Пить пей, а дело разумей…
- Мне надо в камеру, Федор. Пошли!..
- В камеру? А ты слышал мои слова? Меня один из этих сегодня в морду двинул! Понимаешь - меня! Но завтра он узнает, что значит ударить Федора Шакуна!..
- Нельзя его трогать! - строго сказал Борщенко.
- Почему нельзя?! - Шакун ударил кулаком по столу. - Я не могу не рассчитаться с ним! Понимаешь, - не могу!
- Нельзя! - решительно повторил Борщенко. - Он мне нужен.
- Но я оставлю ему кусочек жизни! - Шакун стиснул руку Борщенко. - Оставлю… ради тебя…
- Говорю нельзя - и всё! - отрубил Борщенко.- Особое задание, Федор. Понимать надо!