Шерстнев замялся. Потом добавил:
- Он специалист по подземным сооружениям.
- Больше не продолжайте, Василий Иванович. Все ясно. Немцы могли узнать об этой его специальности?
- Могли заподозрить по отнятому служебному удостоверению.
- Так… - Смуров в раздумье потер переносицу.- Не повторилась бы для Рынина судьба Андриевского.
- Кто такой Андриевский и какова его судьба? - забеспокоился Шерстнев.
- Андриевский - инженер-метртростроевец!
- А почему вы это так подчеркнули?
- Извините, Василий Иванович, я не успел еще вам сказать, что фашисты строят здесь секретную базу подводных лодок. Идут подземные работы, на которых они и «вырабатывают» нас до смерти. И они буквально охотятся за специалистами по подземным работам.
- Но что же случилось с инженером Андриевским?
- Его выдал провокатор. И вот уже больше месяца мы ничего о нем не знаем… Но он не работает. Стало быть,его терзают гестаповцы… И, стало быть, - он все еще держится, если уже не замучен насмерть…
- Рынина тоже не сломить, - заметил Шерстнев,- Я его знаю почти двадцать лет…
- А мы, Василий Иванович, очень сожалеем, что не можем связаться с Андриевским и дать ему директиву принять предложение Реттгера…
- Как вас понимать? - спросил Борщенко.
- В подземном управлении строительством у нас нет своих людей. А нам надо вывести эту базу из строя…
- Как же это можно сделать? - заинтересовался Шерстнев.
- Мы уже накопили большой запас взрывчатки. Но не можем подобраться к подземному сердцу адской кухни острова. Может быть, не поздно еще связаться с Рыниным?.. Подойдет он для этого?..
- Давайте обсудим ваше предложение, - согласился Шерстнев. - Борис Андреевич выдержанный и решительный человек. Поручим Борщенко связаться с ним, пока не поздно… Если удастся…
Быстро покончили и с этим поручением Борщенко и разошлись.
Было уже поздно. Приближалось начало нового каторжного дня - первого тяжкого испытания для бывшей команды «Невы».
РЫНИН ОТВЕРГАЕТ ПРЕДЛОЖЕНИЕ ПОЛКОВНИКА
Обстановка в кабинете главного управителя острова, штандартенфюрера Реттгера, была суровой. Несколько простых стульев, и два деревянных кресла у широкого письменного стола - вот и все. Единственным предметом роскоши, резко бросавшимся в глаза, был чернильный прибор Реттгера. Но было ясно, что стоял он на столе не для практических надобностей, и не как украшение, а как символ…
В центре большой малахитовой доски, обрамленной по краям невысоким золотым парапетом, между хрустальных чернильниц в золотой оправе и с золотыми крышками возвышался на черном коне тяжелый рыцарь в золотых доспехах и с золотым оружием. Забрало его можно было открывать и закрывать, а на щите и плаще рыцаря чернел крест тевтонского ордена. Множество разнокалиберных карандашей и ручек лежало по сторонам от чернильниц, на лесенках из перекрещивающегося золотого рыцарского оружия.
Сейчас штандартенфюрер Реттгер сидел за столом и внимательно слушал доклад почтительно стоявшего перед ним оберштурмфюрера Хенке. Дослушав до конца, Реттгер снял трубку с телефонного аппарата.
- Инженер Штейн? Да, это я… Вам знакомо имя советского ученого Рынина?.. Так.., Даже встречались с ним на международных конференциях?.. Так… Дальше… Очень крупный специалист? Консультант по подземным сооружениям?.. Так-так-так!.. Дальше… Ну, ну!.. Очень интересно!.. И труды его читали?.. Ага… А он вас не знает?… Жаль… Все?.. Благодарю!..
Реттгер бросил трубку на рычаг и повернулся к Хенке.
- Рынин - это важный трофей. Прошу относиться к нему вежливо. Не трогать. И сейчас же доставьте его ко мне!
- Слушаюсь, господин штандартенфюрер! Разрешите выполнять?
- Да…
Хенке четко повернулся и направился к двери, но Реттгер остановил его:
- Еще одно! Напишите мне рапорт об этом нашем агенте, бывшем на советском судне.
- Слушаюсь.
Через двадцать минут конвойные ввели Рынина в кабинет Реттгера.
- Выйдите в вестибюль! - приказал Реттгер конвоирам.- А вы, доктор Рынин, проходите ближе и садитесь.
Рынин молча прошел к столу и сел в кресло. Кисти рук, с которых только что были сняты тесные наручники, ныли, и он стал растирать их, стараясь разогнать уже образовавшиеся отеки.
Реттгер несколько минут молча рассматривал Рынина, затем спросил:
- Как вы попали на судно? Куда вы направлялись?
- Это что - вопрос или допрос?
- И то и другое, доктор. Вы наш пленник.
- Я не военный.
- Это ничего не значит. Вам положено отвечать…
- У меня нет привычки, полковник, рассказывать посторонним о своих личных переездах.