Они сидели со Смуровым в его кладовке.
- Секретным ходом пользуйся только в крайнем случае. - Смуров встал. Встал и Борщенко.-И не забудь: фонарь должен быть надежный.
Смуров и Шерстнев проводили его до выхода из барака.
Репродуктор продолжал вызывать!
- Борщенко, на выход!
За воротами его ожидал Шакун,
- Пошли скорей!-заторопил он.- Начальство ждет…
Через полчаса они были в главной канцелярии.
Когда Борщенко впустили в кабинет штандартенфюрера Реттгера, там уже находились майор Клюгхейтер и оберштурмфюрер Хенке. Майор, в форме тодтовских частей, сидел в кресле у стола, Хенке почтительно стоял.
Реттгер оторвался от какой-то бумажки и недовольно посмотрел на Борщенко.
- Подойди ближе! - приказал он.
Борщенко продолжал стоять у дверей.
- Господин штандартенфюрер, он не понимает по-немецки, - доложил Хенке.
- Тогда вы сами спросите, - почему он так поздно? Или это ваш зубастый дурак где-то так долго болтался?!
- Господин штандартенфюрер, вы же знаете, что я ничего не понимаю по-русски. Пусть господин майор…
Майор Клюгхейтер повернулся к Борщенко.
- Подойди ближе! - на чистом русском языке приказал он.
Борщенко, четко отбивая шаг, подошел ближе и остановился напротив стола, вытянув руки по швам.
Реттгер с любопытством уставился на него.
- Ты и есть Черный Ворон?
.Майор повторил вопрос полковника.
- Так точно, господин полковник! - четко отрапортовал Борщенко.
- Это твоя кличка. А как твое настоящее имя?
- Как твое настоящее имя? - повторил майор.
- Павел, господин полковник!
- Полностью, полностью! Как по отцу? Как фамилия? Где родился?
- Как твое отчество и фамилия? - спросил майор, внимательно разглядывая Борщенко. - Откуда родом?
- Павел Андреевич Корчагин, господин полковник! Родился в Харькове! - чеканил Борщенко, смело глядя прямо в колючие глаза Реттгера.
Майор с интересом поглядел на Борщенко и перевел:
- Павел Андреевич Бугров. Уроженец города Харькова.
Борщенко продолжал не мигая смотреть на полковника, но мысли его залихорадило: «Почему майор так перевел, назвал иную фамилию? Ловушка? Может, проверяют, понимаю ли я их разговор?»
Полковник опустил голову, заглядывая в бумажку.
- Тут то же самое, - сказал он и глубокомысленно добавил: - У русских много Иванов и Андреевичей… А спросите, майор, кто были его последние начальники?
Борщенко твердо запомнил фамилии эсэсовцев, названных Шакуном. И вдруг засомневался, - кто из них майор, кто капитан. Но это же надо сказать! Спина сразу вспотела…
Майор повернулся к нему.
- Кто были твои последние начальники? И почему ты понес сейчас околесицу о твоей фамилии? Зачем выдумал новую?
- Последними моими начальниками были Мейер и Кунст! - отрубил Борщенко и добавил: - Мне так часто приходилось менять свои фамилии, что я теперь сам в них путаюсь!
- Ты не запутался, а заврался, любезный!-оборвал майор.
Борщенко еще больше вытянулся, а майор перевел:
- Он был в распоряжении гауптштурмфюрера Эрнста Мейера и штурмбанфюрера Густава Кунста.
Отметив, что майор при переводе добавил имена и звания, Борщенко зарубил все это в памяти и еще более насторожился.
Реттгер заглянул в бумажку и, неудовлетворенный, задал новый вопрос:
- А кто был твой непосредственный начальник?
Никаких других фамилий Шакун не называл. Что отвечать? Кажется, влип!
- Почему не назвал своего непосредственного начальника?- спросил майор. - Кто он?
- Шарфюрер Бауэр! - выпалил Борщенко, решив, что если нужно еще какое-то лицо, то лучше его выдумать, чем растеряться и ничего не ответить.
С замиранием сердца он смотрел, как вчитывался Реттгер в свою шпаргалку, как недоуменно поднял голову и посмотрел на мнимого агента. Потом опять уставился в бумажку, пожал плечами и вопросительно обернулся к Хенке:
- Бауэр? Это после его откомандирования из Киева, что ли?
- Так точно, господин штандартенфюрер! - подтвердил Хенке, не желая ставить себя в неловкое положение.- Это после откомандирования его из Киева…
- А почему же он не назвал унтерштурфюрера Зейтца? - недовольно сказал Реттгер. - Шакун указывает эту фамилию. Спросите у него, майор, о Киеве…
- Кто в Киеве был твоим непосредственным начальником?- строго спросил Клюгхейтер.
- Унтерштурмфюрер Зейтц! - отчеканил Борщенко.
- А Бауэр кто?
- Это - после Киева…
- Аа-а… Майор повернулся к Реттгеру. - Все верно. Унтерштурмфюрер Зейтц был в Киеве, а Бауэр - это после Киева.