– Очень рад, Чураков, тебя видеть. Принимай ты свой взвод, там насчет унтер-офицеров слабовато.
– Слушаю, ваше благородие. Извольте, вам письмо и посылка от ваших родных.
– Спасибо, Чураков, а когда ты выехал из Тифлиса?
– Дней пять тому назад. В Александрополе пришлось прождать почему-то целые сутки.
– Так, так, Чураков, иди в команду спать. Утро вечера мудренее.
Чураков, вместо того чтобы выйти, занялся на месте.
– Дозвольте, ваше благородие доложить.
– В чем дело?
– Сегодня утром, когда я собирался выезжать из Меджингерта, слышал, что у Бардуса что-то неладно.
– Как так неладно? – спросил я удивленно.
– Поговаривали, что турки взяли село Бардус и двигаются к Бардусскому перевалу.
– Когда ты покинул Сарыкамыш?
– Позавчера вечером, там было все спокойно, и никакого разговора о турках не было.
– Вот что, Чураков, все эти слухи, возможно, просто тыловая болтовня. Иди, брат, спать.
Я не придал большого значения словам унтер-офицера, но они все-таки навели меня на размышления. Если пущенный слух имел под собой основание, то удивляться этому нечего было, так как впереди Бардуса у селения Качагана, насколько приходилось слышать, у нас не было сплошного фронта. Эта полоса только наблюдалась нашими мелкими отрядами, и противнику представлялась возможность пройти ее незаметно небольшой партией, включительно до Бардуса. Наконец, если это и произошло, то вопрос заключался лишь в ликвидации прорвавшихся.
Так утешив себя своими рассуждениями, я начал было засыпать, как опять стук в дверь заставил меня открыть глаза.
– Кто там опять?! – спросил я громко.
– Я от командира сотни Запорожского полка (фамилию есаула не помню). Есаул приказал доложить вам, что вы, если хотите, то займите их хату, так как мы сейчас выступаем, – услышал я голос через закрытую дверь.
– А в каком направлении? – задал я вопрос.
– Не могу знать, чи на Карс, чи на Сарыкамыш, – ответил мне тот же голос, удаляясь.
Я понял, что спешный выход запорожцев был в связи с теми сведениями, которые я только что слышал от Чуракова. Одевшись, я быстро вышел и направился к дому, который занимал есаул. Его там не оказалось, он был вызван к своему командиру полка. Младший офицер сотни сообщил мне, что причиной их спешного выступления есть какая-то неустойка в Ольтинском отряде. Кроме того, в районе Бардусского перевала обнаружена небольшая колонна противника, но какой силы и откуда она появилась – никто ничего не знает.
– Словом, – закончил офицер, – появилась на фронте какая-то дырка, и ее нужно заткнуть.
Через полчаса из Хоросана рысью выходили сотни Запорожского полка, а между ними, скрипя колесами по замерзшему снегу, шла казачья батарея.
Возвращаясь к себе, я зашел к полковым врачам. Кроме них в довольно большой комнате сидело еще несколько человек офицеров. Конечно, животрепещущей темой разговора был спешный вызов казаков в сторону Сарыкамыша. Не представляя себе сути обстановки у Сарыкамыша, мы ломали себе головы, каким образом хотя бы и небольшая колонна противника могла так быстро и незаметно пробраться к нему. Наконец, если этой колонне до подхода запорожцев удастся хотя бы на короткий срок занять Сарыкамыш, то это событие могло бы произвести самое невыгодное впечатление на фронте.
Посидев минут десять, я хотел отправиться к себе в команду, как вошедший солдат связи передал, что командующий полком приказал всем ротным командирам немедленно прибыть к нему.
Быстрым шагом мы направились к штабу полка. Командующий полком стоял у крыльца своей квартиры, держа в руках зажженный фонарь. Убедившись, что все в сборе, он сообщил нам следующее:
– Господа, по приказу, полученному мною, полк должен немедленно выступить из Хоросана и двигаться на Меджингерт, где по прибытии поступить в личное распоряжение командующего армией генерала Мышлаевского.[64] Выступление полку я назначаю точно в 12 часов ночи. По имеющимся у меня сведениям, Ольтинский отряд, очистив Ольты, отступает на Карс. Под Сарыкамышем очутился какой-то неприятельский полк, очевидно, заблудившийся. Его решено попросту уничтожить, и с этой целью в Сарыкамыш посланы переменным аллюром запорожцы с артиллерией. Больше ничего не могу сообщить. Прошу, господа, по своим ротам.
Было больше половины одиннадцатого, надо было торопиться. Подойдя к команде, я приказал дежурному поднять людей и готовиться к выступлению.
64
С 30 августа/12 сентября 1914 г. помощник командующего Кавказской армией.
С декабря 1914 г. принял командование над русскими войсками. Положение складывалось не в пользу русских войск, так как обнаружился глубокий обход турками главных сил Кавказской армии в направлении Сарыкамыша. Мышлаевский, поддавшись паническим настроениям, отдал приказ к отступлению русским войскам на Кавказе. После этого покинул армию и выехал в Тифлис.