А, суд Ивана, все же, посадил.
Всю царскую семью в Сибирь сослали,
Как не крути, враги и есть враги.
В пути две свадьбы старшие сыграли,
А после царь скончался от цинги.
Иван "двадцатку" отсидел и вышел,
Принцесса его с верностью ждала,
Хотя, после ревкома, как он слышал,
Лишь трахалась за деньги, да пила.
Нашел ее, потратив сил не мало,
Заплаканной и мертвой на полу.
К груди она руками прижимала
Обшарпанную старую стрелу.
* * * * *
Три поросёнка 18+
Их кабаниха родила двенадцать…
Из выводка осталось только три,
Умеющих за жизнь свою сражаться,
Провяленных снаружи и внутри.
Отца давно охотники убили,
Мать съели волки, братьев больше нет.
И, если бы они чуть слабже были,
То чей-нибудь составили обед.
Три поросёнка долго шли по трупам,
И шла за ними будто смерть сама.
Но, нету счастья в превосходстве глупом…
Решили себе выстроить дома.
Услышав, что они остепенятся,
Лес, затаив дыхание, умолк.
Все жители, уставшие бояться,
Судьбу уже благодарили в долг.
На митинге енот – лоббист, оратор,
О новых перспективах рассказал.
И сам медведь – судья и губернатор
За счёт бюджета строить приказал.
Едва, наутро только, лес проснулся,
Как сообщил всем новостной канал:
Волк – генподрядчик главный развернулся,
На место стройки технику согнал.
Затраты волка больше не волнуют.
Жена – медведя дочь, а он при ней.
На три дворца дизайнеры колдуют.
Трещит бюджет, но, как-бы, для свиней.
А тех по конференциям таскают,
То интервью, то новостной сюжет…
Из вида, разве только, упускают,
Куда течёт так благостно бюджет.
Три поросёнка – баловни фортуны
Поверили с наивностью в успех,
Поставив эйфорически бездумно
Автографы на документах всех.
Растут дворцы – жилкомплекс "Три избушки",
Растёт и популярность у свиней.
Подвозят гастарбайтеров с опушки,
Заложников дешёвых трудодней.
Строительство продлилось меньше года,
Тут, впору, говорить о колдовстве.
Круговорот свершила свой природа,
А братьев обвинили в воровстве.
Сей случай анекдотом слыл в "верхушках"
И вызывал живейший интерес.
Теперь медведь с семьёй живет в "избушках",
А поросята где-то валят лес.
* * * * *
Муха-Цокотуха 18+
День у мухи получился неудачный.
Не везло с расположением светил.
А под вечер паучок один невзрачный
Её в сети паутины захватил.
Он спускаться начал, предвкушая ужин:
"Вот жирнюга! Ночью буду много пить!"
Но, и мухе был несчастный тоже нужен,
Ей, уж, было всё равно, кого лупить.
Улыбнулся паучок, урча утробой,
Разжигая в мухе яростный пожар…
Не впервые счастье, встретившись со злобой,
Получает сокрушительный удар.
Обступив воображаемую сцену,
Насекомый восхищается народ:
"Удивительно, как бьёт она отменно!
Он ведь так и трёх минут не проживёт!"
Вдруг, во тьме, зажёгся маленький фонарик,
Кто-то, даже, поперхнулся на суку.
С острой саблей мчится голубой комарик…
Хрясь! И муху пополам, на всём скаку.
Голубую свадьбу тут же и сыграли,
Пусть уж женится, не зря же прилетел.
Но гостям казалось всё же, что в начале
Паучок совсем не этого хотел.
* * * * *
Иисус и старец
(Анекдот)
Брёл старый путник, древний, как века,
Собравший на себя всю пыль дорог.
И не было во взгляде старика
Желаний, интересов и тревог.
Он спотыкался, падал и вставал.
Казалось, что вот так он шёл всегда.
И спать ложился, если уставал,
И редко ел, когда была еда.
Сын Божий встретил на пути его
И, заглянув в его глазниц провал,
– Кто ты? – спросил, – не бойся ни чего.
– Я сам не помню, – старец отвечал.
– А сколько тебе лет?
– Я всё забыл.
– Откуда ты?
– Теперь не помню я.
Иисус ещё подумал и спросил:
– Скажи, была ли у тебя семья?
Не мог же ты всю жизнь шагать один.
Нельзя быть одному, я убеждён.
– Мне кажется, что у меня был сын,
И помню, он чудесно был рождён.
– Рождённый чудом?! – Иисус застыл, -
А не был ли ты плотником тогда?
– Сейчас, как только ты меня спросил,
Я сразу вспомнил: я был плотник, да.
И весь в слезах от захлестнувших чувств,
Как долго ждал он этот сладкий миг!
– Отец! – раскрыл объятия Иисус.
– О, Буратино! – зарыдал старик.