Это был первый опасный момент. Я тщательно рассчитал траекторию нашего подкопа, и уровень воды в озере должен был понизиться столь ничтожно, что заметить это практически невозможно. Однако без некоторого волнения на водной поверхности никак не обойтись. Разумеется, нужно обладать недюжинной смекалкой, чтобы связать его с подземными диверсантами. Я поставил на то, что среди борлов-монахов таких умников не найдется.
Моя надежда оправдалась. Экран на моей руке показывал все ту же спокойную картину. Охранники бдили, но не собирались нырять в воду при каждом появлении ряби на поверхности озера.
Тогда мы приступили непосредственно к рыбалке. Нашим вооружением были приборы ночного видения под водой и рыболовные сачки последней конструкции. Как оказалось, навыков в этом виде спорта у нас с Максом недостаточно. Рыбы проплывали в каком-то метре от нас, но легко и непринужденно избегали наши ловушки. Мне даже показалось, что они смотрели на нас с издевкой.
И все-таки именно человек является венцом природы, а не какая-то там рыба, даже поющая. Через сорок минут один красавец-самец заплыл-таки в мой сачок. Возможно, он страдал близорукостью или же излишним любопытством.
Я показал добычу Максу и подал знак к возвращению. Он в ответ только упрямо покачал головой. Я покрутил пальцами у виска. Он отмахнулся и продолжил охоту. У меня было два принципиальных выхода: хватать Макса за шкирку и волочь его отсюда силой или плюнуть и продолжить ловить рыбку.
Поразмыслив и обозвав мысленно своего напарника некоторыми словами, которые он заслуживал, я избрал компромиссный вариант. Решил отвести еще двадцать минут на попытку поймать самку, а по их истечению уже уносить из этого озера наши с Максом задницы.
Увы, судьба не удосужилась подарить нам эти несчастные двадцать минут. Всему виной чертовы поющие рыбы. Устроили ли они перекличку и, недосчитавшись личного состава, подняли тревогу или сработал какой-то животный инстинкт, но эти твари всплыли на поверхность и начали петь.
Мы бы не услышали этого из-под воды, но на нашем зонде была установлена отличная звукозаписывающая аппаратура. Сразу два десятка рыбьих морд высунулись из воды и затянули какую-то тоскливую мелодию.
Они никогда не поют хором.
Они никогда не поют по ночам.
Я знал это и моментально кинулся к Максу. Я в то время находился неподалеку от нашего лаза, а вот Макс – почти на самой середине озера. Но как бы быстро я не двигался, моя скорость была ничтожно малой по сравнению с сумасшедшим темпом мигом оказавшихся в воде борлов.
Несмотря на внешнее сходство с земными гориллами, туземцы были амфибиями. Не знаю, сумели бы они потягаться в скорости с подводными лодками, но Кирилл Ковальски явно не был им конкурентом в подводном плавании. Я не преодолел и пяти метров, как Макса облепила куча мускулистых лоснящихся тел. Меня они пока не замечали.
Барлог не имел луны, однако, я мысленно все же повыл на нее хорошенько, прежде чем кинуться в эту кучу.
* * *Гидравлический подъемник спустился с одним единственным борлом. Обычный для этой расы серый окрас у данного индивидуума приобрел голубоватый оттенок, что указывало на преклонный возраст.
Борл был всего сантиметров на пять выше меня, и почти наверняка я смог бы с ним вправиться. Но… что дальше? Подъемник управлялся сверху, а даже сумей я подняться по одной из штанг – сколько охранников ждут меня там? Напрасные жертвы мне не к чему. Быть может завтра, когда нас поведут на казнь, я предприму безумную попытку. Пока об этом не хочется думать.
– Я пришел говорить про ваша казнь завтра, пришельцы, – на ужасной лингве проскрипел борл.
– Очень мило с твоей стороны, – тоном радушного хозяина сказал я. – Нам как раз не хватало приятной беседы на сон грядущий.
Теперь, по-моему, заскрипели мозги тюремщика. Секунд через десять он спросил:
– Это твоя шутка? Или ваша раса имеет обычай радостно принимать смерть?
– Когда как, – уклончиво ответил я. – Ладно, выкладывай, что ты там хотел сказать.
Тюремщик собрался с мыслями.
– Народ Борлага отличается от другие народы своя гуманность, – торжественно заявил он.
– Нам дадут выкурить сигару перед казнью?
И снова продолжительный скрип мозгов… Макс приподнялся на локте и лениво бросил:
– Кир, завязывай. Так этот придурок подвиснет окончательно и будет торчать здесь всю ночь. Пусть говорит, что надо, и сваливает.
Я вынужден был признать, что в его словах есть рациональное зерно.
– Говори, дружище! – я широко улыбнулся борлу. – Я больше не буду тебя перебивать.