— Смотрите! — продолжал незнакомец. — Вокруг вас обиталище мёртвых. Но разве они мертвы? Разве у них не может быть собственной жизни? Откуда светолюбивому человеку знать о том, что происходит в темноте? Свет — это только половина жизни; двенадцать часов в сутках — это тьма! И именно под покровом тьмы существует загробный мир, мир духов, о котором человечество мало что знает и над которым оно смеётся, хотя самое сердце подсказывает ему, что этот мир существует!
Тон незнакомца был выразительным, но негромким, как будто говоривший был уверен в своих знаниях. Кент удивлённо уставился на него, подавляя желание направить луч электрического фонарика на этого таинственного человека.
— Садитесь, — сказал незнакомец тихо, но в то же время властно. — Садитесь и пишите. Заканчивайте свой рассказ и помните, что вокруг вас раскинулся странный ночной мир Нежити!
Кент Доусон сел и положил свои руки на клавиши. Несомненно, этот человек был наполовину сумасшедшим, гулявшим после наступления темноты по кладбищам, до тех пор пока не поверил в призраков. Возможно, потеря дорогого человека, который тихо покоился под этим надгробием, повредила его рассудок. И в этом он был прав — было бы лучше закончить рассказ здесь и сейчас. Когда незнакомец молча протянул руку, Кент передал ему фонарик, пробормотав слова благодарности.
Затем он принялся за работу. Теперь это было так легко; слова лились обильным потоком, тонко насыщенные жутью и сверхъестественным. Его развязка была бы шедевром сама по себе. Затем, задумавшись, он заметил, что воздух стал прохладнее. Холодный ветер, который, казалось, дул ему в спину, проникал сквозь лёгкий летний пиджак. Он повернулся за своим плащом и увидел, что незнакомец протягивает его ему.
— О, спасибо, — сказал Кент, надевая его, не вставая. — Довольно прохладно, вы не находите?
Ответа не последовало, и Кент Доусон продолжил. Слова рождались у него в голове и со сверхъестественной быстротой перемещались с его пальцев на бумагу. Кент начал смутно осознавать, что перед ним удивительная история, порождённая, казалось бы, окружающим его кладбищем. Это было любопытное ощущение, словно его подталкивают — вдохновение как никак! Он сделал мысленную пометку впоследствии писать все свои рассказы на кладбищах….
Кент Доусон нажал клавишу с точкой, настроил пишущую машинку на последний абзац и откинулся на спинку стула, закуривая сигарету. У него всегда было такое обыкновение — расслабиться на минуту-другую, закурить, а затем набросать последний абзац. У него была страсть превращать этот последний абзац, на основе которого иногда можно было создать или разрушить всю «тональность» рассказа, в произведение высшего искусства.
Чтобы полностью расслабиться, Кент слегка повернул голову к стоявшему у него за спиной незнакомцу, в руке которого был зажат фонарик, и предложил:
— Кстати, раз уж мы встретились, то можем и представиться. Я Кент Доусон.
Он почувствовал кивок головы собеседника, и услышал, как тот произнёс:
— Хотите узнать моё имя? Что ж, какими бы бессмысленными ни были имена… Джон Аллен Киларни.
— Рад познакомиться с вами, — сказал Кент. — Вы не можете себе представить, как я благодарен вам за то, что вы держите для меня свет. Возможно, если вам будет удобно, вы могли бы проводить меня обратно в мои комнаты. В качестве ответной услуги, мы могли бы откупорить бутылку марочного вина.
— Спасибо, но я не пью вино, — сказал мужчина, которого звали Джон Аллен Киларни.
Кенту показалось, что он уловил внезапную нотку злобы в голосе собеседника. Он мог бы продолжить расспросы, но последний абзац всплыл в его голове с поразительной чёткостью, словно уже напечатанный на листе. Это было идеальное завершение для этой истории о ужасе и колдовстве. Кент принялся печатать дрожащими от нетерпения руками. Затем, закончив, он на мгновение задумался над рассказом, восхищаясь его совершенством. В нём было всё, что нужно, чтобы завоевать признание любителей фантастики. Написав о зловещем Вампире, Кент почти поверил в его существование.
— Что ж, сэр, — сказал Кент, вынимая последний лист из машинки и размахивая им, — это финал чертовски хорошей истории, если можно так выразиться. Сам по себе сюжет уникален и реалистичен, но атмосфера — можно сказать, обстановка — великолепна, благодаря этому месту.
— Вы писали о вампирах? — спросил незнакомец странно приглушённым голосом. — И вы сделали это убедительно?
— Убедительно? — повторил Кент с оттенком хвастовства. — Да что вы, я как будто сам с ним столкнулся.