Смерть Алисы как-то сблизила нас, смешных провинциальных учителей. Может быть, мы впервые по-новому посмотрели друг на друга — с неосознанным чувством вины и беспомощности. Похоронные хлопоты всегда сближают людей, напоминая о недолговечности существования и иллюзиях материальности. Забудем мелочные обиды, друзья, возьмемся за руки! Как приятно встретить вас, дураков, на короткий миг в этом мире, в котором нет случайностей. Давайте соберемся по этому поводу в хорошем ресторане и просто так отметим великолепную встречу во времени и пространстве!
Но почему-то все похоронные заботы легли на мои плечи, точно я был самым близким приятелем или родственником покойной. Но мне все больше и больше было жаль бедную Сову, особенно после того, как мы с участковым милиционером и понятыми буквально взломали дверь ее опечатанной квартиры, чтобы описать имущество и выбрать что-нибудь из одежды в ее последнюю дорогу. Поверите ли, у старой учителки нечего было украсть! Экстремально одинокая, без дальних родственников, она не оставила никакого завещания. Да и что было завещать? На счете в банке — жалкие гроши, в квартире хоть — шаром покати.
Странные чувства испытываешь в доме покойника: все вещи предстают в новом свете, скорбят о владельце. Тяжелые пионы в вазе облетают на желтоватую застиранную скатерть. Громоздкий комод, который не вписывается даже в эту страницу — куда его денешь? Только я один знаю, что пропели мне ржавые пружины, когда я сел рядом с плюшевым мишкой на старый зеленый диван. Я посадил этого несуразного медведя преклонного возраста к себе на колени и прошептал в потертое рваное ухо: «Прости меня, лохматый, прости». Уж он-то все понял. Оглядев комнату, я отметил, что у Алисы не было даже телевизора, зато домашней библиотеке кое-кто мог бы и позавидовать.
Впрочем, это были, в основном, кастрированные, выхолощенные классические издания сталинской эпохи — тенденциозные хрестоматии, многотомные чернышевские, добролюбовы, разночинцы в грязных сапогах, народовольцы и прочие чудики, не говоря уж о педофилической макулатуре. Комната стеснялась своей наготы и безвкусицы, и фарфоровая фигурка меланхолического клоуна с зонтиком была единственной изящной вещицей в холодном совином дупле. Я попросил двух соседок выбрать из шкафа что-нибудь из одежды для покойной, но выбирать было явно не из чего — так и пришлось Алисе в нарушение русского обычая предстать перед Судией в ее повседневном поплиновом платье, в потертых белых туфлях и с фальшивым жемчужным ожерельем на шее.
Наглые непрошеные гости пересматривали вещи, ментяра копался в ящиках стола и вытряхнул на пол пачку пожелтевших писем, которую я с равнодушного его разрешения бросил в свой кейс. Вообще, страсть к чтению чужих писем не просто праздное любопытство, но своего рода тонкое извращение, совокупление с тенями, и двойная энергия этого акта — лучшее лакомство для обитателей низших миров. В этот же вечер я с избытком кормил мелких бесов и изливал свое семя на алтарь Сатаны. Это были письма отца Алисы, капитана Калинкина, отправленные с фронта в детскую коммуну имени Н. К. Крупской, где их с нетерпением ждал нескладный лягушонок — самая идейная комсомолка Алиса с туберкулезным румянцем. Два фронтовых послания можно привести безо всяких комментариев.
«Здравствуй, мой зайчонок! Большой тебе коммунистический привет из горящей Германии!
Добиваем фрицев, скоро приеду, и мы будем вместе лопать эскимо на Красной площади. Жаль, мама наша не дожила до дней Великой победы русского народа над фашистской Германией. Здесь весна вовсю, цветут берлинские вишни, в освобожденном голубом небе — наша авиация!
Наш повар подкармливает местное население пшенной кашей, встают в очередь с мисками, но как волчата на нас смотрят. А вообще-то, такие же люди как и мы, просто их гадина Гитлер обманул.
Какие-то провокаторы выпустили в город голодных зверей из зоопарка, вот вчера пристрелил двух медведей и обезьяну. Наши ребята надели на эту гориллу немецкую шинель и каску, и мы ее повесили над фасадом городской ратуши для устрашения. Скоро пришлю тебе фотку, где я сижу в обнимку с мертвой немецкой обезьяной — она и вправду чем-то на Гитлера похожа!
Ты там не скучай, заинька, читай хорошие книжки, стране скоро понадобятся сильные, образованные люди. Еще раз пламенный привет. Папа.»