— Ты серьезно? Ты не выдохся за сегодня?
— Я никогда не выдыхаюсь, чтобы найти время для секса с моей леди, — я оборачиваю руки вокруг ее талии, наклоняясь к ее шее, и...
…вдыхаю ее запах, нюхая.
— Сексуальное время? — она хихикает и пытается отстраниться от моего навязчивого и порочного нюханья.
— Да. Сексуальное... очень сексуальное... время, — я легонько дотрагиваюсь своим носом до ее прежде, чем захватить ее губы.
Она отстраняется.
— Митч?
— Что?
— Мне нужно тебе кое-что сказать.
— О чем? — мои руки скользят вверх по ее ногам, приподнимая ее платье.
— Я люблю тебя, — шепчет она мне в губы.
— Я знаю, детка, — я целую ее снова.
— Я знаю, но я пока еще не говорила тебе этого, мне хотелось сказать. Я хотела прокричать это сегодня на поле, — она откланяется опять, я же наоборот наклоняюсь к ней. — Нет. Пожалуйста, позвольте мне просто сказать. — Она серьезно смотрит на меня, я киваю в ответ. — То, что ты сказал сегодня Брогану. Как ты вел себя в ситуации с Джошем. То, что ты сказал Джошу...
— Эй... детка? Скажи мне, — я чмокаю ее в подбородок.
— Я просто никогда не чувствовала себя такой счастливой и такой любимой. Мое сердце чуть ли не взорвалось в груди. Это прекрасное чувство, Митч. Но в то же время и пугающее. Я боюсь, — она отводит глаза в сторону, и прикусывает зубами нижнюю губу в попытке контролировать свои нервы.
Я смотрю на нее, долго и пристально разглядываю ее черты лица. Я не знаю, что сказать. Она просто сказала то, что я чувствует. И уж я-то знаю лучше всех, что в данный момент происходит у нее внутри. Ведь именно поэтому я и убегал. Я знаю, что должен сообщить ей об этом но, честно говоря, у меня нет сил еще для одного эмоционального разговора сегодня на ночь. Разговор о Келли, скорее всего займет несколько часов — долгих, эмоциональных изнурительных часов, которые ни один из нас не в состоянии выдержать сегодня.
— Шарлотта, — я прислоняю свой лоб к ее. — Я тоже тебя люблю, ты знаешь это. Нам еще многое нужно обсудить, но давай оставим это до завтра. Не думаю, что мы сможем пройти еще через какой-нибудь вопрос сегодня вечером. Мы оба напуганы данной ситуацией. У нас есть многое, чтобы двигаться вперед и многое, что мы можем потерять. Сейчас я могу сказать, что для меня самое страшное, если ты уйдешь из моей жизни.
— Но..., — она смотрит мне в глаза.
— Я знаю, Шарлотта, знаю. Пожалуйста, не сегодня, — я беру в ладони ее лицо. — Сегодня, единственное, что тебе нужно знать, что я нахожусь здесь, потому что больше всего хочу этого, и здесь я намерен остаться. Хорошо?
— Митч, — она громко выдыхает через сжатые губы. Я вижу, как она пытается утихомирить слезы.
— Я сожалею. Прости меня, Шарлотта. Я хотел бы вернуться назад и изменить все то, что сделал. Нет. На самом деле, я ничего не хочу изменять. Если бы я так себя не повел, то не дошел бы до этой точки, когда для меня все определено. Знаю, что для тебя сейчас это не имеет смысла, но потом ты поймешь, я обещаю тебе. Я просто не в состоянии сегодня еще больше развивать эту тему. Мы прошли через слишком утомительный день, детка. Нам необходимо, подзарядиться прежде, чем мы начнем разбираться дальше. Поверь мне. Пожалуйста, — я умоляюще смотрю на нее и большим пальцем стираю ее слезу, скатывающуюся по ее щеке.
Она, наконец, утвердительно кивает.
— Хорошо.
— Да? — я улыбаюсь и целую ее.
— Да.
— Давай, отведем тебя к твоей комфортной пижаме. У нас будут прижимания в сексуальном времени, — я тяну ее за собой вверх по лестнице.
— Время прижиманий может быть сексуальным? — спрашивает она.
— Любое время с тобой — сексуальное время.
— Ну, теперь ты просто загибаешь, — она качает головой и хихикает.
Глава 16
Я люблю слушать ее дыхание, оно успокаивает меня. Меня успокаивает, когда она спит на моей груди, и я слышу, как стучит ее сердце напротив моего. Я подношу ее волосы к носу и глубоко вдыхаю. Ммм, Шарлотта... мой любимый запах. Моментально, я вдруг понимаю, что у меня все в ней любимое.
Напуган ли я?
Слово «напуган» даже близко не отображает того, что я чувствую на самом деле. А чувствую я, словно я падаю с высокой высоты, и не могу на это никак повлиять. В конце концов, мы многое не можем контролировать в жизни, не так ли? Но я думал, что многое контролирую, и мне казалось, что смогу отныне многое контролировать, почти все в своей жизни. После трагедии с Келли, я никогда больше не хотел рисковать в том, что я никак не могу контролировать лично или профессионально.