Проблема рождается из разного восприятия красоты мужчинами и женщинами. Если мужчина тянется к женщине, он уже видит ее исключительно красивой. Разрушить этот образ может только сама женщина, акцентируя внимание на невыразительных деталях внешности. Мужчина же воспринимает визуальный образ целиком, лишь со временем обращая свой взор на подробности, но обычно к этому моменту его восхищение или отторжение достигает такого уровня, что детали не смогут изменить общего впечатления.
Красота заключается не в следовании золотому сечению, а в отклонении от него. Она соткана из переплетения многообразных «слишком».
Аврора в очередной раз убедилась, что супруг любит ее и считает красивой.
Несмотря на всю свою молчаливость он не равнодушен.
Глава 4
Семейная жизнь клана Марковых, начинавшаяся столь стремительно, с годами превратилась в движение с отрицательным ускорением. И если существование Антона было заполнено сплошь благодушным спокойствием, то Аврора сначала интуитивно, а позднее все более осознанно ощущала дискомфорт от своего супружества, который грозился перерасти во вполне осязаемое раздражение.
Чем взрослее становилась Анечка, чем меньше дочь физически зависела от Авроры, тем острее молодая женщина осознавала, что ей недостаточно банального присутствия супруга рядом. Ей необходимы слова и прикосновения. Выхватывать периферийным зрением нахождение поблизости привлекательного мужчины, а по совместительству мужа, оказалось крошечной каплей в море иных социальных потребностей.
Аврора, привыкшая к кудахтанью соседок всех мастей и возрастов о том, какой ей достался «золотой мужик», раздирала свое сознание чем-то вроде когнитивного диссонанса. В поисках ответа она пришла в гости к Оксане Дмитриевне.
– Здравствуй, мам.
– Привет, привет, Зорюшка! О, ты тортик принесла! Сама стряпала?
– Сама, мамуль. Чаем угостишь?
И за чашкой горячего чая с ароматом бергамота Аврора поведала матери о своем душевном неспокойствии, о внешне идеальном, но несчастливом браке, о дочери, которая непозволительно быстро растет. Оксана Дмитриевна внимательно слушала, иногда кивала, но первоначальные надежды Авроры не оправдала вовсе.
Аврора внезапно поняла, что мама с годами осталась мамой, но, увы и ах!, не стала подругой. Аврора на все свои сомнения и вопросы неизменно слышала: «Ты моя дочь, и я в любом случае буду тебя любить». Эта фраза звучала после случайно разбитого флакончика любимых Оксаной Дмитриевной иностранных духов, после первого в жизни Авроры похмелья на следующий день после выпускного в девятом классе, после решения отчислиться из университета и дальнейшей тоски по несбывшейся мечте выйти с отцом в море, после жалобы на то, что живет с «золотым мужиком», вот только золото ее никогда не привлекало (Аврора отдавала предпочтение металлам белого цвета). Услышать слова любви и поддержки от матери было необходимо, но опять же недостаточно.
Аврора надеялась, что кто-то ей скажет: «Не нравится что-то? А ты хоть что-то сделала, чтобы понравилось? Иди уже и прими решение, слабохарактерная ты задница! Учись брать на себя ответственность за поступки!» И слова эти было нужно услышать не в женских слащаво-ванильных интернетовских пабликах и глянцевых журналах, а из уст конкретного человека, который обладает реальным голосом, который если говорит: «Клянусь, еще немного и я тебя тресну», то будь уверена – треснет.
Таким человеком стала Олимпиада. Она не отличалась грубостью или резкостью, но убеждала настойчивостью и стройной аргументацией.
Когда Анечку отдали в детский сад, когда зарплата Антона позволила приобрести мощный пылесос и посудомоечную машину и у Авроры стало немногим больше свободного времени, она с разрешения подруги один-два раза в неделю посещала ее лекции. «Знания лишними не бывают», – рассудила Олененок, в стенах университета превращавшаяся в Олимпиаду Ильиничну.
Аврора посещала лекции подруги несистематически, в разное время и для разных учебных групп, поэтому целостная картинка нового знания у нее не складывалась, оставалось бесчисленное количество белых пятен, но даже это упущение не мешало будоражить мыслительную деятельность.
Пожалуй, важнейшими словами Олимпиады, которые она транслировала студентам, а также лучшей подруге, были: