Ее начальница ежедневно и ежечасно выглядела строго и изысканно. Классический брючный костюм и стильные ботинки на плоской подошве, потому что ей приходится быть мобильной, а также частенько заглядывать на подшефные ей кухни. Последнее действо по стерильности не многим уступает больничным операциям, и Ирина Сергеевна, прежде чем попасть в святая святых, надевала поверх дорогой обуви пятирублевые аптечные бахилы. Наученная горьким опытом, она знала, что каблуки обязательно изорвут тонкий полиэтилен. Ее подчиненные и партнеры никогда не видели ее лица без асимметричного каре и очков в хищной оправе. Ирина Сергеевна знала, что встречают по одежке, поэтому не могла себе позволить роскошь прийти на деловую встречу лохматой или ненакрашенной.
Однако Аврорина начальница не соответствовала Голливудским канонам, поскольку не являлась эталонной стройняшкой. Она преспокойно облачалась в сорок восьмой-пятидесятый размер и даже находила в этом преимущество и для карьеры, и для личной жизни. Ирина Сергеевна говорила:
— Если я при своей должности отбрасываю тень не тоще фонарного столба, то тут два варианта. Либо я не пробую то, что готовят в моих ресторанах, а это создает впечатление безответственного и равнодушного руководителя. Либо у меня банально глисты. Тут уже теплый привет садэпидемстанциям всех масштабов. Короче, я у партнеров должна вызывать желание подписать контракт, а не накормить меня.
Ирина Сергеевна была предельно искренна в оценке своих форм для ведения бизнеса, но это не мешало ей с чистой совестью предаваться комплексам, когда она обувала домашние тапки. Однажды она прочитала мини-интервью примы Большого театра, в котором та признавалась, что даже самая худая балерина каждое утро просыпается с мыслью: «Боже, какая я толстая!»
Когда же появится умник, который докажет, что при сочетании двух Х-хромосом неизбежно рождается недовольство своей фигурой?
Однако муж Ирины Сергеевны ее стенаний не разделял и не упускал возможности ухватиться за притягательно мягкое тело. Такое отношение Андрея не возникло из ниоткуда. Его единственную дочь Лизавету первая жена родила недоношенной. Девочка появилась на свет с серьезным недобором веса и почти фиолетовым личиком. Врачам еще в родовом отделении удалось стабилизировать здоровье малышки, и в дальнейшем она выросла крепкой девочкой. Крепкой, но все такой же тоненькой. Андрей, до истерики обожавший дочь, почти не спускал ее с рук, но она казалась настолько худенькой, что вызывала едва ли не панический ужас. Он не мог определить, из-за чего было более страшно — из-за того, что он своими неуклюжими пальцами мог сломать нечто столь хрупкое, или же из-за того, что Лизаветины плечики и ручки казались такими острыми, что могли с нарочитой легкостью проткнуть ладонь отца насквозь. Больше Андрей подобный страх спонсировать не собирался и по полной программе наслаждался округлостями своей жены.
Однажды, когда Аврора своим трудом и характером заслужила доверие и уважение начальницы, Маркова застала Ирину Сергеевну в шефском кабинете уже поздним вечером в относительно разбитом для такой стальной барышни виде. В ресторане состоялся банкет с потенциальными инвесторами, поэтому многие задержались допоздна. После отъезда спонсоров Аврора вознамерилась предложить небольшое новшество в концепцию открывающегося заведения, но в кабинете начальницы она уставилась на картину того, как Ирина Сергеевна стоит без платья и пытается расстегнуть крючки на утягивающем корсете, а рядом неряшливо валяются туфли-лодочки, на задниках которых остались следы запекшейся крови с мозолистых пяток.
— Вот, захочешь поиметь такого богатенького Буратину со свитой — придется расстараться, — заметив в дверях Аврору, вымученно произнесла начальница.
— Поиметь? Но… Вы же замужем… И Андрей…
— Фу, блин, балда бестолковая! На деньги я их поиметь решила! Не хватало еще спать с этим… Запомни, девочка: не стоит спать с тем, с кем выгодно общаться и без секса.
Когда на корсете закончились последние крючки, она облегченно выдохнула и продолжила:
— А ты чего хотела-то?
— Я? А, точно. У меня есть одна идея. Не факт, что…
— Так, подожди, — перебила Ирина Сергеевна. — Я с пяти утра на ногах. Давай завтра. Всё завтра. Если бы не кандалы, – пальцем указывая на туфли, — и не броня, — указывая на упавшее корректирующее белье, — я была бы чуть более живая и смогла воспринять то, что ты хочешь сказать. А так… Извини. Давай завтра… Тебя кстати муж заберет? Поздно уже.