— То есть ЗАГС должен предоставлять законное право на брак лишь великовозрастным гражданам?
— Если речь исключительно о датах рождения в паспорте — необязательно. «Юношеский» — это не период возраста, а характеристика эмоциональной зрелости. Вы оба были не готовы. Вам не хватило контракта.
— А вы заключили контракт с Андреем, когда решили пожениться?
— Естественно.
— В нашем случае это бы выглядело странно… У нас обоих за душой ни гроша не было. Да над нами бы юрист просто посмеялся!
— Подожди, Аврора, ты сейчас говоришь о брачном договоре. Что, мол, кому достанется при разводе и кто получит опеку над детьми. А я вещаю о контракте. Чуешь разницу?
— Эм… А есть разница?
— Здесь не то что разница, здесь даже сравнивать нелепо. Для сравнения должны быть общие характеристики, как минимум, принадлежность к одному классу предметов. Ты ведь не станешь спрашивать, что лучше: фиолетовое или квадратное, персиковый йогурт или фильмы Квентина Тарантино, теплый свитер или испанская коррида? Брачный договор — это та бумажка, которую супруги подписывают под строгим взором юриста. А контракт — это обоюдное соглашение, условия, которые выдвигают соглашающиеся на контракт стороны. И условия эти выходят далеко за рамки материальной обеспеченности. И условия эти — результат соглашения двоих, личная и интимная история, в которой нет места юристу, госреестрам и печатям. Вот ты, когда выходила замуж, чего ждала от замужества? А что была готова предложить? А что предлагал тебе Антон?
— Мы это как-то не обсуждали…
— Чтобы контракт был эффективен и приносил дивиденды, еще до его выполнения важно грамотно сформулировать условия его заключения. Вот ты ждала от мужа душевного общения. А он тебе его обещал? Был такой пункт в контракте? Нет. А тогда имеешь ли ты право злиться на него? А в его условиях, вероятно, был пункт, звучащий приблизительно как «Жена должна оставаться женой и матерью, а не становиться кондитером в ресторане авторской кухни». Отсутствие контракта порождает жертв обманутых ожиданий. Обговори вы все условия заранее — поженились бы вы столь рано?
— Нет, вряд ли… Но тогда бы у нас не появилась Анечка!
— Да… Условное наклонение — самая жестокая вещь во всем русском языке. Конструкция «если-бы» вечно заставляет гипотетически отказываться от чего-то ценного.
Стук стаканов друг о друга.
— Максимальная степень зрелости — когда вы настолько проникли друг друга, поняли до крайности, что из себя представляет партнер, что контракт не нуждается даже в вербальном воплощении. Его условия подразумеваются сами собой. Но это редкость. Можно знать человека всю жизнь, всю его подноготную, все его мотивы, желания и стиль действий, а потом следить, как он удаляется в сторону, противоположную от ожидаемой. Человек банально предсказуем в своей непредсказуемости. Только лоботомия дает железные гарантии. Но она не в ведомстве простых смертных… Я не говорю о том, что вам с Антоном вовсе не следовало жениться. Просто на тот момент вы не созрели до семьи. Если бы вы лучше узнали друг друга, то и выдвигаемые условия контракта могли быть иными.
— Возможно. Сейчас в это даже не верится.
— Я вообще мало что принимаю на веру, но верю в контракт и закон симметрии. Если я делаю шаги к кому-то навстречу, а этот условный «кто-то» стоит на месте, то и я движение останавливаю. Мое отношение к людям — это их зеркальное отношение ко мне. Это, кажется, принято называть золотым правилом нравственности. Я называю контрактом. И я не намерена продлевать контракт с теми, кто не соблюдает его условий.
— Я думала, что это называется кармой.
— В смысле закона воздаяния? Можно и так сказать, с той лишь разницей, что при вере в карму ты перекладываешь ответственность за воздаяние на некую безличную силу. При вере в силу контракта ты творишь воздаяние сама. На каждое действие есть свое противодействие. Все просто до элементарности. Только люди многое искусственно усложняют и в результате страдают от этого.
Когда Аврора окончательно свыклась с ощущением себя незамужней женщиной, ее вновь на ковер вызвала начальница: