— Привет, болтушки, — на кухню зашел улыбающийся Антон, аккуратно придерживая повисшую на его руке дочку.
— Привет.
— Бон джорно, Антонио! Ты куда свою вихрастость подевал? — спросила Олимпиада, завидев отсутствие на его голове привычных каштановых кудряшек.
— Обрезал. Надоели, — Антон провел свободной рукой по короткому ежику волос.
— Тебе идет, — Аврора отметила, что с новой прической Антон стал выглядеть другим человеком — более взрослым, сильным, уверенным. «А я думала, это чисто женская фишка — обрезать волосы после расставания».
— Спасибо. Аня, ты готова? Мы тогда пошли.
— Идите, идите, экстремалы. Ты, Антон, оказывается, когда головой начинаешь думать, вполне себе удобоваримым персонажем становишься! – Олимпиада не могла отказаться от шпильки в сторону бывшего мужа лучшей подруги.
— Не понял…
— А и не надо! Ты свою программу по понятливости уже перевыполнил. Анька, береги коленки! Они у вас по женской линии — главная гордость.
— Хорошо, теть Оль!
Когда захлопнулась входная дверь, Аврора призналась, что удивлена столь разительным переменам в характере и поведении Антона:
— Он, даже когда мы познакомились, таким не был.
— Потому что он меняется, а не пытается все вернуть на круги своя. Умный мужик оказался. А то я уже про него нехорошо подумать успела… Понимает, что надо хвататься зубами за моменты с дочерью, а не депрессовать относительно развода.
— Не думала, что он таким может быть.
— А это, Рорик, как с книжками. Самые интересные идеи спрятаны далеко не в самых популярных произведениях. Например, у Канта самый сенокос — это «Антропология с прагматической точки зрения».
— Кант… Это тот, который автор «Критики чистого разума»?
— Он родимый, прикопанный в нашей земле. Вы, студентка Маркова, на оценку «отлично», конечно, не ответили, но на «зачет» точно наскребли. Заметила на примере Антона сколько интересного скрывается за неизвестными сторонами личности?
— Заметила. Чего же ты тогда, Олененок, так преданно каким-то «товарищем» Ремарка бредишь? Я имя никак не запомню… Самое популярное произведение выбрала!
— Ну, во-первых, самое известное произведение Ремарка — это «На западном фронте без перемен». А во-вторых… Отто Кестер его зовут… Не оскорбляй мою любовь! Я в порыве яростных чувств и на дуэль тебя вызвать могу! Будем состязаться в… или… Черт, я не могу выбрать область, в которой одержу над тобой победу! А нет, придумала — будем соревноваться в знании биографии Отто Кестера. Ты проиграешь, и я как честная барышня, постоявшая за доброе имя своего возлюбленного, стукну тебя книгой Ремарка по макушке. Для такого случая даже в твердой обложке прикуплю экземпляр.
Отсмеявшись, Аврора вернулась к допросу:
— И все же ты сама себе противоречишь.
— Напротив. Я только подтверждаю это правило. Я ведь мировое сосредоточение рассудительности и логики в человеческом обличье! Можно сказать, эталон! Логика предает анафеме любые исключения. А я на исключение и повелась! Это, так сказать, моя неизведанная сторона личности. Мда… Действительно, выбрала одно из самых известных произведений. Угораздило же меня так проколоться?
Уже по завершении завтрака Олимпиада допрашивала подругу:
— Слушай, Рорик, а ты чего это так мечтательно на Антона зенки вылупила? Не влюбилась ли заново?
— Нет, — настолько спокойно, что сразу стало ясно — правда. — Просто я на развод решилась с мыслью, что мы можем быть счастливы, но по отдельности. А он такой убитый ходил, вот я и решила, что ошиблась. Но сейчас вижу — Антон гораздо ближе к возможному счастью, чем сам подозревает.
— Все может быть.
Глава 10
За неделю до окончательного переезда в Сочи Аврора, как любой уважающий себя параноик, всерьез засомневалась в решении покинуть родной город. И не было в этом сомнении ничего, кроме многолетней привычки переживать по поводу и без. В поисках поддержки Аврора позвонила подруге: