– Согласна, – поддакивала Аврора. – Идеальное время. Уже зажглись огни, фонари, окна домов, но темнота не скрыла окончательно очертания людей и предметов. Я уверена, что если волшебство и возможно, оно совершается в предвечернюю пору.
– Вот слушаю я вас и понимаю, что таким поэтически настроенным дамам нужно посвящать стихи. А мой предел в покорении рифмы – это «триста-четыреста», «нет-паштет» и «уйти-прийти». Пойдемте, девушки-красавицы, на колесо! Есть ведь вероятность, что в закрытой кабинке вы на меня чихнете по паре раз каждая и я тоже красиво заговорю! Вы только поближе садитесь и желательно держите меня за руки. А если обниматься полезете, так я на радостях, может, и Шекспира с Байроном посрамлю.
– Мммм, заманчиво, – отозвалась Аврора. – Сразу на английском залепечешь? Что у нас там с рифмой получится? «I-why», «now-how», «together-forever»?
– Ты только что бессовестно растранжирила весь репертуар! А моя кристально чистая совесть не позволит опуститься до плагиата…
– Ничего, Кеша. Можно спеть серенаду под окном! – посоветовала находчивая Анечка.
– Боюсь, что если я решусь на подобные представления, то вас с позором выселят не только из дома, но и из района, как минимум. Уж лучше я остановлюсь на низкопробной поэзии. Меньше людей пострадает… Девушка, нам три билета на колесо обозрения, пожалуйста. Два взрослых и один детский, – прервал свои откровения мужчина.
Пятнадцать минут над землей, пятнадцать минут незамутненного восторга от открывающегося вида на парк, олимпийский городок и горные макушки. Аврора с дочерью буквально прилипли взглядом к стеклянным стенам шаткой кабинки, пока мужчина пытался мягко поймать их за руки и растягивал губы в неестественной улыбке. На высшей точке движения Аня заголосила:
– Это как в фантастическом кино! Все такое яркое, неоновое! Светится и переливается!
– Точно! Как в «Аватаре», – уловила мысль дочери Аврора. – У нас тут и иноземец свой имеется. Правда, Иннокентий Константинович?
Женщина настолько увлеклась проплывающим видом, что пропустила необычайную молчаливость и натянутость Кеши.
– Ничего, мы сейчас проведем обряд посвящения! – вклинилась Анечка.
Девочка схватила себя за белокурый хвостик и плавно стала двигаться в сторону мужчины, приподнимая и опуская воздушные волосы, пока не подсела к нему вплотную и не прижалась правым хвостиком к его плечу.
Кеша задал молчаливый вопрос Авроре, на что она ответила с придыханием и киношным акцентом:
– Его выбрала Эйва.
Мужчина, наконец, искренне улыбнулся и вложил в свою ладонь тонкие Анины пальчики. Оставшееся время они весело переговаривались, изредка ища поддержки у связавшего их человека:
– Да, мама?
– Да, Аврора?
– Да.
Сойдя на грешную землю, Аня стала уговаривать маму на второй заход, но взрослые сошлись во мнении, что следующая поездка принесет больше эмоций, если сделать небольшую паузу. Девочка согласно кивнула, но стребовала еще раз посетить парк аттракционов перед началом учебного года. Могла бы и раньше, но впереди маячил спортивный лагерь, а затем каникулы с отцом в городе N. К тому же она заметила то, на что не обратила внимания ее мать, – Кеше нужно время на восстановление. Это ведь она, Анечка, сжимала его влажную ладонь, пока они спускались с шестидесятиметровой высоты.
Когда мужчина привез их к подъезду, девочка взяла инициативу в свои руки:
– Кеша, а пойдем к нам пить чай! Мама мне в дорогу булочек напекла, а мне столько не осилить.
– Аня, ты же еще сумку не собрала! – испытывая неловкость от предложения, напомнила Аврора.
– Собрала! Просто ты не заметила. Там осталось-то закинуть в рюкзак всего ничего. Что там… Зубную щетку, шампунь, мочалку, спортивную форму, кроссовки, несколько шорт и маек… И про расчески с заколками я забыла! И еще…
– Я поняла. Зайдешь к нам на чай? – поворачиваясь к мужчине.
– Зайду.
Как и ожидалось, Анин походный рюкзак нетронутым кулем валялся в недрах шкафа. Девочка убежала собирать пожитки, Аврора настаивала на помощи – все-таки надо проконтролировать юную спортсменку, но Аня решительно выпроводила мать на кухню поухаживать за гостем.