Олимпиада, придавленная тяжестью походного рюкзака и нелепой меховой шапки, появилась в номере спустя несколько часов и с порога накинулась на подругу с объятьями. Сказать хотелось так много, но слова не шли.
В соседнем от гостиницы здании обнаружилась вполне приличная столовая, совмещенная со стилистически совковым магазином, название которого было выбрано наугад из книжки «Все женские имена». Подруги после подзарядки горячим супом, налитым в тарелки со сколами и трещинами, позабыли, что где-то в других городах, регионах, часовых поясах они оставили нерешенные вопросы, проблемы, любимых людей. За неимением в R. достопримечательностей, кроме собственноручно слепленной местным населением ледяной горки, Рорик с Олененком отправились на пешую прогулку вдоль железнодорожных путей. Ступая по хрустящему и не испачканному благами цивилизации снегу, они погружались в воспоминания, потешались над самими собой образца десятилетней давности, но обходили стороной вопросы настоящего. От их звучного смеха высокие ели изредка сбрасывали хлопья снега со своих могучих лап. Вернулись в гостиницу подруги с раскрасневшимися щеками и в пуховиках, пестривших ледяными катышками.
– Вещай, – скомандовала Олимпиада. – Меня родители с детства приучили, что младшим надо уступать.
– Ладно, старушка… Моя кондитерская сгорела. – После литра пролитых слез эта фраза уже не приносила прежнюю режущую боль.
Задумавшаяся Олимпиада стиснула тонкие пальцы подруги.
– Я так подозреваю, шанса на восстановление нет?
– Ни малейшего.
Хватка на пальцах стала крепче.
– Что дальше планируешь делать?
– Для начала возьму небольшую передышку, чтобы порыдать, возненавидеть весь мир, потом успокоиться и снова его полюбить. А после стану искать работу.
– Правильна, родная. Все правильно.
Когда Аврора не выдержала и уткнулась лбом в плечо подруги, чтобы скрыть стягивающую кожу соленую влагу на щеках, подруги сквозь легкий тремор думали примерно об одном и том же. Череда случайных встреч, событий, людей и принятых решений привела их в эту комнату будто на краю вселенной. Если бы в свое время Олимпиада настойчиво не советовала подруге принять предложение о переезде в Сочи, то сейчас Аврора бы не заходилась в рыданиях и не перекраивала свое чувствительное сердце. Но они обе знали, что свершившаяся пытка стоит того, чтобы ее испытать. Пожар – лишь эпизод в череде прожитых случайностей. Но помимо этого кадра в судьбе нордической блондинки решение о трудоустройстве в столице зимней Олимпиады привнесло то желанное, долгожданное счастье, которое окупает любые невзгоды.
Невозможно ответить, сколько времени они провели, прижавшись друг к другу. Часы в данном случае – ненадежный советчик. Все это секунды, минуты и часы мобильный Олененка разрывался входящими звонками и сообщениями.
– Ты что ли никого не предупредила, что в срочном порядке уезжаешь из N.? – отреагировала на трезвон телефона Аврора.
– Записку оставила. Родители в курсе, в университете наплела про никому неизвестную, но мегакрутую научно-практическую конференцию. А они и не проверяют, если не просить денег на командировку.
– От кого же ты тогда прячешься, раз звонки игнорируешь?
– От себя, наверное…
– Оль, в чем дело?
За доли секунды извечно детское личико Олимпиады повзрослело на несколько лет, а улыбка из поддерживающей и веселой превратилась в сомневающуюся.
– Я беременна, Рорик…
– Беременна?! А отец… – взгляд метнулся к вновь ожившему телефону подруги. – Он?
– Да.
– Он знает?
– Нет. Пока в курсе только я, гинеколог… ну, и ты теперь.
– Думаешь, он будет против?
– Не знаю, Рорик, не знаю… Просто мы совсем недавно съехались и о детях только шутили изредка. Ничего серьезного. А серьезней детей ничего нет! Это только в сказках свадьба и будущие наследники – это воздушный, романтический момент, а в действительности нужно быть уверенным в партнере и принятом решении. Я хоть по меркам гинекологии уже отношусь к разряду старородящих – жуть какая, мне ведь чуть больше тридцати! – приоритетом для себя избрала не родить ребенка, а найти мужчину, от которого захочу ребенка. Я ведь никогда не была против абортов, а вот сейчас и думать об этом боюсь! Не скажу, что уже люблю того человека, который во мне растет, но избавиться от него определенно не смогу. И мужчина… отец… как бы он не воспринял, я бы хотела от него ребенка.