Благодаря Антону Аврора в течение оставшихся школьных лет щеголяла радостным спокойствием и в некоторой степени гордостью от того, что ее любят и ей откровенно завидуют ровесницы, на следующий день после выпускного вечера услышала обескураживающее: «Пора нам жениться, Аврорка! Что скажешь?», еще через неделю окончательно перебралась в двухкомнатную квартиру, которую снимал уже жених, а к девятнадцатому дню рождения девушки, то есть марту будущего года, молодые люди поженились. Могли бы и раньше, но жених предложил поднакопить денег, чтобы весело отгулять с многочисленными друзьями и родственниками, а невеста, не отвлекаясь на предсвадебную суету, осторожно вливалась в университетские будни.
Она приняла решение поступать на географический факультет с целью изучения в дальнейшем туризма, чтобы однажды выйти на одном корабле с отцом в море (он к тому моменту уже работал на круизных лайнерах, специализировавшихся на рейсах в Скандинавские страны), перещеголять его в некоторых вопросах, а потом ухмыляться: «Видишь, какая я крутая выросла? Тебя никогда не было рядом, но я все равно удалась».
Игорь Сергеевич очень и очень неплохо зарабатывал и большую часть получки оставлял жене с дочерью. Однажды Аврора в момент острой тоски по отцу решила испытать стратегию замещения и начала рьяно и активно тратить отправленные им деньги. Магазины опустошались с такой же скоростью, с какой наполнялся будто бы бездонный гардероб девушки. Оксана Дмитриевна, как и многие педагоги, в отношении своей дочери избрала либеральную модель воспитания, то есть позволяла ей действовать сообразно собственным мыслям, не вмешиваясь и по возможности не ограничивая свое чадо. В таком режиме Аврора просуществовала не более трех недель, а затем обнаружила, что желанного спокойствия выбранная стратегия не принесла, а вещи, которые надевались от силы пару-тройку раз, только захламляют ее комнату. Тогда Аврора, недолго думая, собрала скупленные обновки и отнесла их в секонд-хэнд, коих в начале двухтысячных водилась уйма. Там ей дали несколько купюр ( в разы меньше, чем было потрачено), купила на них бутылку тархуна и набор контурных карт и атласов для подготовки к вступительным экзаменам.
Антон гордился своей умницей-красавицей-невестой, когда та поступила на бюджетное отделение престижного в городе университета, всячески нахваливал ее перед родителями и друзьями, а параллельно с этим готовился к грядущей свадьбе. Аврора не сразу, но все же также вдохновилась идеей замужества, поэтому Антон полагал, что стипендию его невеста будет тратить на поиск хорошего парикмахера или фотографа. Он сам собирался оплачивать все необходимое для свадьбы (благо, что зарплата позволяла), замечая при этом стремление Авроры почувствовать себя по-настоящему взрослой, которое проявлялась в желании тратить собственные деньги. Антон воспринимал это как безобидную прихоть, однако заметно недоумевал, когда первую стипендию девушка потратила на серию занятий с логопедом. Он вдруг осознал, что на данный момент отнюдь не свадьба занимает лидирующую позицию в списке желаний Авроры. Он знал, чувствовал, что девушка его любит, но он сам, возможно, слишком давит на нее.
Она уже смирилась со своей картавостью, но для девушки, выросшей на сказках о принцессах, дефект речи — это доказательство неидеальности. Если раньше, до встречи с Антоном, она прощала себе неидеальность, то теперь, когда на нее обратил внимание такой потрясающий парень, желание стать идеалом возросло в геометрической прогрессии. Стать идеалом, начиная со дня свадьбы, — отличная стратегия. Почти как обещание начать бегать по утрам и отказаться от вредной пищи со следующего понедельника.
Антон пребывал в дурном расположении духа, скрываемом за ехидными усмешками и излишне агрессивным поведением на футбольном поле, но ровно до следующей Аврориной стипендии, которую та потратила на поход в салон красоты и выбор прически. Антон успокоился, а Аврора просто не рискнула признаться ему, что разочаровалась в занятиях с логопедом и не видела смысла их продолжать. Девушка была готова оправдывать отсутствие результата собственной неумелостью, но, сталкиваясь с непрофессионализмом квалифицированного логопеда, она умывала руки и уносила деньги. Поводом для прекращения занятий послужила подслушанная в университете информация о том, что умение сворачивать язык трубочкой предопределено генетически, то есть человек либо может так сделать, либо нет, а учиться такому трюку бесполезно. Аврору же логопед загонял этим упражнением и каждый раз пренебрежительно фыркал, когда у нее ничего не получалось.