Дмитрий не любил геометрию, вернее, плохо понимал ее. На простенькую, по словам учителя, задачу у него уходило не меньше получаса. Столь же нелюбимым предметом была химия. Его приводили в тихое бешенство слова химички, любившей повторять: «Костоглодов, ты должен учиться так, чтобы твоей матери не было за тебя мучительно стыдно».
Но у него была отличная память, и учеба давалась ему довольно легко. Гуманитарные предметы он вообще не учил – ему достаточно было раз бегло прочитать текст, чтобы потом пересказать его с удивляющей преподавателей точностью. А с математикой-физикой, если возникали проблемы, помогал отец.
– Дим, нарисуй мне дерево, – заныла вошедшая в комнату Люська.
– Отстань.
– Дим, нам задали.
– Сама рисуй. – Димка знал, что его маленькая сестренка все равно добьется своего.
– Дим, а если я нарисую, ты мне раскрасишь?
Димка щелкнул Людмилу по носу:
– Раскрашу. Иди рисуй.
Он улыбнулся. Он был уверен, что раскрашиванием рисунка дело не ограничится. Эта лиса или попросит решить ей задачку, или пристанет с просьбой почитать.
Потом мысли его плавно перешли от Людмилы к родителям. Он вспомнил, как в раннем детстве, когда его спрашивали, кого он больше любит, маму или папу, он, не задумываясь, отвечал «папу». Забавно, что Люся отвечала точно так же...
Он взглянул на календарь: март, апрель, май, июнь. Четыре месяца. А потом еще немножко, и он наконец заживет своей собственной жизнью, подальше от матери.
Димка не просто так решил стать военным. Он перед этим долго размышлял, советовался с друзьями, прислушивался к разговорам старших ребят. Сначала он думал пойти на завод, где работает отец. Но в этом случае ему пришлось бы жить с родителями.
Однажды он увидел на улице двух веселых лейтенантов, которые шли под руку с красивыми стройными девушками. В руках у девушек были цветы, они смеялись и влюбленными глазами смотрели на своих ухажеров. Этот яркий образ преуспевающего молодого офицера прочно запал в душу Дмитрия. У него никогда не было мысли стать военным, но с того дня что-то надломилось в его мировоззрении, и в один прекрасный день он сказал себе окончательно, что хочет стать офицером, даже несмотря на то, что теперь профессию защитника родины уважают далеко не все и материальной выгоды от нее почти никакой. После нескольких месяцев размышлений он решил, что лучше всего пойти в училище связи: командовать он не любил, а связисты, как он полагал, больше заняты своими радиостанциями, чем непосредственными войсковыми операциями. На этот его выбор в некоторой степени повлияла и профессия отца – инженера-электрика.
– Дим, я уже нарисовала. – Сестра подкралась так тихо, что Дима вздрогнул. – Раскрашивай!
Брат посмотрел на два убогих дерева и спросил:
– А где же солнышко?
– Спряталось за облачком.
– Ладно, давай раскрашивать. Краски где?
Людмила протянула коробку:
– Водичку я сама принесу.
Димка не любил и не умел рисовать, но, чтобы учительница не придиралась к мазне сестренки, всегда уступал просьбам девочки. Десять минут ушло на то, чтобы намалевать зеленую траву, синее небо и оранжевое солнце.
Сестра разложила альбом сушиться и вернулась к брату.
– Дим, почитай «Конька-горбунька».
– Отстань.
– Дим, ну пожалуйста.
– Мне некогда.
– А вечером почитаешь?
– Зависит от твоего поведения.
– Тогда покружи меня.
Люся никогда не обращала внимания на Димкины слова о поведении. В семье только мать могла действительно наказать за то, что Люська баловалась или не выучила уроки. Отец и Димка прощали ей все ее детские шалости.
– И ты тогда уйдешь в свою комнату? Обещаешь?
– Ага. – Люся честными глазами посмотрела на брата. – Обещаю.
Димка подхватил сестренку под мышки и закружил по комнате. Она восторженно заверещала и задергала ногами.
– Все, хватит. Хорошего помаленьку, – сказал Димка, опуская сестренку на диван.
Девочка для приличия поныла еще немного и вышла из комнаты, показав брату язык. С детства и Диму, и Люсю приучали к тому, что обещания надо выполнять.
А Димка вернулся к своей задаче. Только мысли уплывали куда-то, он не мог сосредоточиться. Интересно, понравится ли ему в училище? Он все же надеялся, что понравится. Тем более ему казалось, что после материной муштры не страшны никакие армейские командиры. Те хоть в душу не будут лезть. Правда, Женьку жалко. Она мечтала поступить в один с ним вуз, чтобы не расставаться. Но повторить папину судьбу Димке совсем не хотелось. А в армии... В армии... Дмитрий точно не представлял, что будет в армии. Но знал, что ни при каких обстоятельствах не окажется под началом женщины-командира.
Дима внимательно осмотрел Люсю. Бантик он не смог завязать, а все остальное вроде было в норме. Он взял пакет с двумя банками шпрот, банкой сгущенки, коробкой «Птичьего молока» и пачкой зеленого чая, и они отправились в гости к бабушке.
Юноша часто задавал себе вопрос, любит ли он эти походы. Рассказы бабушки, семейные предания слушать было интересно. Бабушка на своем веку много чего повидала, даже Великую Отечественную хорошо помнила, но иногда его смущало то, что на середине рассказа она вдруг замолкала, задумавшись о чем-то. В такие минуты Димке казалось, что у нее немного не в порядке с головой. Он боялся этого. А вот Люся молча пила чай, слушала рассказы, иногда не совсем понятные ребенку ее возраста, и терпеливо ждала, если бабушка вдруг замолкала.
Они с Люськой доехали на такси. Мать всегда оставляла сыну лишние деньги, приговаривая, что нечего ребенка в автобусе мучить. Под ребенком подразумевалась Людмила.
Бабушка обрадовалась внукам, а по поводу пакета сказала:
– Инга прекрасно знает, что мне, кроме чая, ничего не надо. Тем более у меня с Восьмого марта еще паек остался.
Но пакет взяла.
Дети устроились в комнате на диване, а бабушка пошла на кухню готовить чай. В этот момент в дверь позвонили. Дима открыл. В дверях стояла незнакомая молодая женщина лет на десять старше его. Она была в домашних тапочках.
– Клавдия Ивановна дома?
– Проходите, – Дима отступил в сторону, – она на кухне.
Женщина как-то таинственно, прищурившись, глянула на него и уверенно прошла в комнату.
– Как тебя зовут, девочка? – спросила она, увидев Людмилу.
– Люся.
– Ты к бабушке в гости приехала? – Женщина задавала девочке вопросы, а сама смотрела на Диму. – И часто ты бываешь у бабушки?
– Раз в месяц. Мы с Димой приезжаем. А по праздникам – с папой. И с мамой.
– Чем же вас бабушка угощает?
– Чаем. С вареньем!
Молодая гостья вновь как-то странно посмотрела на Диму. Под этим взглядом он почувствовал себя неловко. А когда женщина подошла к нему и провела рукой по волосам, он вздрогнул.
– Меня зовут Катерина Павловна, можно просто Катя. Я новая соседка Клавдии Ивановны.
Бабушка крикнула из кухни:
– Димочка, помоги мне с подносом.
– Сиди, я помогу, – сказала женщина.
Вернулись они, неся чай и конфеты.
– Катюша, посиди с нами, а потом я найду тебе рецепт, – попросила бабушка.
Чай пили, слушая о Люсиных успехах в школе.
– Дима, ты сможешь прийти ко мне завтра после обеда? – спросила бабушка, когда девочка наконец принялась за свой чай. – Ненадолго, часа на полтора.
– Смогу, – ответил внук. – А зачем?
– Мне должны телевизор принести из починки, а вчера повестку в милицию вручили. Вот я и боюсь, что телевизор принесут, а дома никого не будет. А так не хочется перезванивать, я и так неделю без него сидела, в квартире тишина, как в гробу.
– Не беспокойся, ба, я позабочусь о твоем телевизоре.
– Вас все еще вызывают? – сочувственно спросила Катя.
– Ой, надоели как, – ответила бабушка.