Шёл второй день наказания. Сергей наконец привык к этой вони. Хотя всё таки после часов трёх работы, у него появлялся какойто «пофигизм» к смердящим отходам, Сергей впадал в полуоборочное состояние и продолжал работать остатки часов именно так.
Третий день. Сергей и вовсе привык, хотя отвращение никуда не ушло. Кормили плохо, хотя есть не очень хотелось, что-то от человека городского всё таки осталось в нас, детях метро, подумал Сергей. Он аккуратно выскребал грибную жижу из жестяной банки, клал в рот и почти не пережёвывая глотал.
Так продолжалось четыре дня, на пятый Сергею всё надоело и он решил бежать, но неудачно, патрульные его догнали в один прыжок и отдали Павлу, тот их попросил ничего не говорить Петру Николаевичу, и для закрепления ртов дал им по 3 патрона. Сергей удивился такому благородству.
— Спасибо друг, — сказал Сергей.
Павел его долго рассматривал, затем отошёл на два шага и сказал:
— Ну и несёт же от тебя.
Пауза. Сергею стало неловко перед свои спасителем, Спасителем потому, что если бы его здали коменданту, то его скорее всего уже бы не было здесь, в лучшем случае его бы выслали в отряд «искупающих» (м-да, подумал Сергей, сколько пафоса в этом названии, а ведь так назывался в средневековой Германии отряд рыцарей преступников, по крайней мере ему так рассказывал Ботаник). Интересно, подумал он про себя, откуда Ботаник всё знает? Вроде книг читает мало, а знает лучше чем любой другой в Ясеневской Общине. Будь его воля, он бы тут всё переименовал бы, н-да, в каждом профессоре есть недоумок, подумал Сергей. Был бы комендант построже он бы вернул прежнее название, а лучше бы этих «искупающих», пустил бы на грязную, в прямом смысле слова, работу. В общем, не пропали бы руки…
Итак, после неловкой паузы Павел сказал:
— Ладно, иди давай дорабатывай свои сутки, а потом как отпустят заходи ко мне, я живу на другом конце станции, сам как нибудь найдёшь мою палатку, поговорим, поедим, выпьем если хочешь, но только в меру. — Павел последние слова произнёс с какой то грубостью.
Наконец, подумал Сергей, наконец меня выпустили.
Теперь надо было как следует отоспаться и навестить Павла. Сергей зашёл в палатку, сел на край своего матраса, и начал вновь думать о своих безумных идеях, он хотел добраться до Питера. Но как это сделать? Может быть на паровозе? Или на машине?.. желательно боевой, усмехнулся Сергей. Но бензин ведь совсем испортился за долгие годы, но вдруг можно отфильтровать, н-да, неплохо было бы найти человека в котором этом всём разбирается.
Сергей продолжал думать, но глаза невольно закрывались, наконец, он не выдержал и лёг на матрас, который был в чём то испачкан и от которого чем то воняло, но зато, подумал Сергей, это было лучше чем таскать дерьмо.
Сергей проснулся, приподнял голову, осмотрелся, затем опять лёг.
Когда он отошёл от сна, он вдруг вспомнил, что надо заглянуть к Павлу. Сергей быстро встал, привёл себя в порядок и направился в сторону дальних палаток. Он увидел небольшую палатку, она выделялась на фоне остальных, тем что была больше всех остальных, но в ужасном состоянии. Сергей заглянул в неё и на удивление не опознался, там сидел Павел, пил чай и что-то ел. Сергей вошёл в палатку, и немного помявшись, сказал:
— Привет.
Павел отложил в сторону банку с какой-то похлёбкой, отряхнулся, и пережёвывая сказал:
— А, наш беглец пришёл, ну заходи, есть будешь?
— Да, — ответил Сергей.
— Как зовут?
— Сергей.
— Меня Павел.
Павел дал Сергею банку с похлёбкой и ложку, затем достал бутылку из-под чего то (надпись была стёрта) и разлил по стаканам.
— Ну как говорится, за знакомство.
Они чокнулись стаканами и быстро заглатнули в себя. Стало очень приятно когда жидкость текла в желудок, и всё внутри разогревала.
Сергей принялся есть.
— Кем работаешь? — спросил Павел.
— Мастером, помогаю чинить генератор, — ответил Сергей.
— А за что тебя назначили загоны вычищать?
— За пьянку.
Они с Павлом ещё долго разговаривали, пока ели, а потом Сергей решил поговорить о темах, которые его очень интересовали.
— Паш, — начал Сергей, — а как ты думаешь, есть ли жизнь в Питере, да и вообще есть ли жизнь за пределами Москвы?
Тот немного не ожидал такого вопроса, но всё равно, тема ему понравилась, и он начал отвечать.
— Не знаю, я ведь после катастрофы родился, хотя я слышал, что люди говорят, что не только Москва выжила, что есть где-то ещё люди, говорят некоторые даже на поверхности живут, но я лично в это не верю, так как диггеры рассказывают что там куча тварей которые готовы разодрать человека на мелкие кусочки… Мой отец умер несколько лет назад, но он рассказывал мне, что несколько раз выходил вместе с диггерами на поверхность, он говорил, что, когда видел мёртвый город, у него невольно накатывались слёзы от мысли, что всего лишь 15–20 лет назад там цвели цветы, росли деревья, а вместо летающих тварей, летали маленькие, и очень красивые существа, которых до катастрофы называли птицами, он говорил мне что люди умели летать, но это я и сам знаю, я читал в книжках про самолёты, отец говорил что мы сами виноваты в этом, но лично я думаю, что в этом виноваты не все люди, а лишь меньшая часть. Отец однажды мне рассказал, что первые жители метро проклинали ПВОшников — тут Сергей замялся, Павел прервался, посмотрел на него и понял, что слово ПВОшники для Сергея непонятно.