Я вдруг поймал себя на том, что размышляя на эту тему, я бессознательно тяну время, так же, как совсем недавно, в салоне, медлил над утренним стаканом. Нет, пора взять себя в руки и сделать бросок!
Я прошел на другую сторону шканцев, поприветствовав капитана лишь поднятием пальца. Расчет состоял в том, что недавняя веселость и душевный подъем заставят Андерсона заговорить со мной первым. И я не прогадал. Тиран был доволен, о чем говорили оскаленные в улыбке желтые зубы.
– Доброе утро мистер Тальбот!
– И вам того же, сэр. Типична ли наша скорость для здешних широт?
– Скорость средняя, и сомневаюсь, что в ближайшее время мы пойдем быстрее.
– Двадцать четыре морские мили в день.
– Именно так, сэр. Военные корабли в целом не так быстры, как считается.
– Понятно, сэр. Со своей стороны хочу сказать, что эти широты мне более приятны, чем все те, где я бывал ранее. Если бы мы могли отбуксировать сюда Британские острова, сколько бы решилось проблем! Манго сами сыпались бы нам в рот.
– Славно придумано, сэр. Вместе с Ирландией?
– Нет, сэр. Ее я предложу присоединить к Соединенным Штатам.
– И пусть отделяется от них, сколько угодно, а, мистер Тальбот?
– Она бы очень удобно улеглась вдоль Новой Англии. А там – будь что будет!
– У меня бы мигом половина вахтенных сбежала.
– Что ж, стоит того, сэр. Ах, что за благородная картина – океан, освещенный низко стоящим солнцем! Стоит ему подняться повыше, и волны теряют живописный вид, которым мы любуемся на рассвете и на закате.
– Я так привык к здешнему виду, что уже и не замечаю его. Однако я благодарен океану – если можно так сказать – за другую возможность.
– Какую же?
– Тут человек может побыть в одиночестве.
– Тут капитан может побыть в одиночестве, сэр. Остальным в море приходится жить довольно скученно, что не идет им на пользу. Так что Цирцее[30] было скорее на руку, что ее жертвы – моряки. Не пришлось особенно трудиться.
Только произнеся последние слова, я сообразил, насколько язвительно они звучат. По озадаченному выражению капитанского лица я понял, что он пытается припомнить, что же случилось с кораблем под таким названием.
– Скученно?
– Можно сказать, стадно. Нет, но какой же чудный воздух! Признаюсь, для меня невыносима даже мысль о том, чтобы снова спуститься в каюту и засесть за дневник.
Капитан Андерсон запнулся о слово «дневник», словно налетел на камень. Я притворился, что ничего не заметил и продолжал:
– Это частью забава, а частью мой долг. Нечто вроде того, что вы зовете судовым журналом.
– Вам, наверное, и писать-то не о чем – у нас тут мало что происходит.
– Да что вы, сэр! Ошибаетесь, у меня не хватает ни времени, ни бумаги, чтобы увековечить все интересные события и характеры, заодно с моими собственными наблюдениями. Возьмите, к примеру, мистера Преттимена! Вот персонаж, так персонаж! Уже на весь корабль успел прославиться!
Капитан Андерсон никак не мог взять в толк, о чем это я.
– Персонаж?
– Знаете, – похохатывая, продолжал я, – даже если бы его светлость не дал мне такого поручения, я бы все равно писал – для себя. Всегда мечтал превзойти Гиббона[31]. Так что подарок крестного оказался очень кстати.
Тиран изволил улыбнуться, но как-то неуверенно, как человек, понимающий, что выдернуть зуб не так больно, как оставлять его ныть во рту.
31
Гиббон, Эдвард (1737–1794 гг.) – английский историк, автор многотомного труда «История упадка и разрушения Римской империи».