-Ах, Штефанчик, всё ты знаешь! Но я действительно зашёл к Дашутке - всё дела проклятые.
Когда Иво вернулся в мастерскую, его встретил безумный взгляд смертельно бледной Киры.
-Шт...Штефан, - прошептала она посиневшими губами. Он мгновенно отреагировал:
-Нет-нет, я Иво! Кира, послушайте же! Не Штефан! Слышите? В съёмочной группе так меня зовут, потому что в фильме Стивен - английский вариант немецкого Штефан. Я же вам рассказывал: там Австралия и Германия.
Её голова откинулась на спинку кресла, руки обнимали спящую Шурку.
-Бедная, бедная... успокойтесь, - он погладил её руку, - вы найдёте его, обязательно найдёте. Мы тоже будем его искать, мы с Дашенькой вам поможем.
Немного позже, когда Кира почти пришла в себя, Иво отнёс спящую Шурочку в машину, уложил её на заднее сидение и прикрыл пледом. Ему не нравилось Кирино состояние: движения вялые, время от времени её начинала сотрясать дрожь. Она подсунула под себя трясущиеся руки, чтобы он не заметил, как ей плохо. Но он заметил, достал плоскую фляжку, отвинтил крышечку:
-Глотните. Коньяк, конечно, не лекарство, но сейчас вам поможет.
Она послушно глотнула, поперхнулась, ещё глотнула. Закрыв глаза, ждала, когда он заведёт мотор. Они медленно вырулили к Ординарной, но тут все машины стали. По Кировскому должен был проехать кто-то важный, и поэтому милиция перекрыла движение. Иво покосился на Киру. Всё ещё бледная, но уже без синюшного оттенка.
-Вы обещали рассказать, почему Сергей Степанович называет вашего мужа отцом, - напомнил он. Кира открыла глаза, подумала и задала неожиданный вопрос:
-Вы фантастику любите?
-Фантастику? - озадачился Иво, - не очень. Скорее, не люблю. Как можно любить заведомые выдумки?
-Жаль. Вам трудно будет поверить в то, что я вам сейчас расскажу. И это не фантастика, это правда. Эта история началась в небольшом городке в Малороссии. Там жила семья: отец - отставной поручик, человек чести и достоинства; его жена - умница, нежная и добрая мать их дочери. В семье хранилась древняя реликвия, настолько ценная, что, спустя годы, есть люди, желающие её заполучить. Сначала не стало маменьки. Через год папенька привёл новую жену. Но вскоре не стало и папеньки. А мачехе захотелось прибрать всё, что осталось, себе. Но мешала падчерица, и мачеха придумала (или её кто-то надоумил) выдать падчерицу замуж, представьте, за ровесника отца девочки. Не получилось, потому что девочка сбежала и поступила в театральный хор. Там она познакомилась и подружилась с Олечкой, тоже хористкой. У неё был маленький сын - Серёжа, и воспитывался он под Петербургом в очень хорошей семье.
Тогда же девушка, о которой я вам рассказываю, познакомилась с молодым человеком - студентом-медиком. Я кое-что пропущу в своём рассказе. Студент-медик стал дипломированным врачом, и они поженились, - она помолчала, - мы перевезли Серёжу - ему тогда почти три годика было - к Олечке и устроили шумный праздник. Серёжа, когда маленьким был, очень леденцы любил. Его тогда завалили конфетами. Штефан даже к Елисееву ездил покупать их.
Иво в изумлении уставился на Киру. Она, не замечая его реакции, продолжала рассказывать:
-Потом чёрт меня дёрнул вместе с тётей Соней отправиться в Нью-Йорк. Вы же представляете, что такое путешествие на "Титанике"? Но мне, слава Богу, посчастливилось... или нет? В общем, оказалась я в тридцать первом году. Это из двенадцатого-то сразу в тридцать первый! Серёжке уже двадцать два года было. Его Штефан усыновил и вырастил. Вы же слышали, он его отцом называет. Тогда трудное время было, НКВД - и всё такое. Штефан решил переправить сына к родителям в Германию. А Серёжка вначале не хотел. Пришлось с ним поговорить. Он вначале не верил, смотрел, вот как вы сейчас смотрите. Потом всё-таки поверил. В Берлине родителям Штефана удалось инсценировать Серёжино самоубийство, и он стал Францем Паленом. А мы со Штефаном должны были встретиться в 1969 году. Но почему-то не встретились...
Иво не знал, что сказать. Бред безнадёжно уставшей женщины? Везёт ему на больных душой! Он помолчал, потом мягко сказал:
-Вы устали, вам надо отдохнуть.
Кира посмотрела на него светлыми от воспоминаний глазами, усмехнулась:
-Я же сказала, что в это трудно поверить.
Светофор, наконец, переключился с жёлтого на зелёный, и они поехали. Добрались до дома за 5 минут, ехать-то было всего ничего. Серёжа встретил их вопросительным взглядом.
-Во время сеанса заснула, - объяснил Иво, укладывая Шурочку на диван. Кира занялась ребёнком, а Серёжа, всмотревшись в лицо Рюйтеля, тихонько присвистнул:
-Судя по растерянному выражению вашего лица, Кира рассказала вам свою историю. Я прав?
-Рассказала, - шёпотом ответил Иво, - но...
-Но вы не поверили. Ну и зря. Всё, что она вам рассказала - правда. Вот идите сюда. Что вы видите в зеркале?
-Себя вижу, вас. А что я должен был увидеть?
-Не знаю. Каждый видит что-то своё. Я, например, сейчас вижу песчаный берег моря, сосны раскачиваются на ветру, серое море в барашках. Шурка говорила, что часто видит Рождество, а Кира... Кира видит Штефана.
-Вы шутите, да?
-Какие тут могут быть шутки? - пожал плечами Серёжа, - смотрите...
Он приложил ладонь к поверхности зеркала, и она пошла волнами, вбирая его пальцы в себя.
-Попробуйте, - предложил он Иво.
-Это какой-то оптический эффект, - ответил он, дотрагиваясь до стекла. Зеркало не изменилось: обычное холодное стекло.
-Да нет тут никакого фокуса. Есть нечто необъяснимое. Пойдёмте, я провожу вас.
Они вышли на лестничную площадку.
-Я знаю, о чём вы сейчас подумали, - усмехнулся Серёжа, - вы подумали, что у нас здесь коллективное помешательство. Конечно, трудно поверить, что я шестидесятишестилетний дяденька родился на четырнадцать лет позже совсем юной Киры...
-Вы не обидитесь, если я скажу, что не верю во всякую чертовщину?
-Ладно, оставим это. Но я хочу вас предупредить. Вы посвящены не просто в мистическую историю. Этой тайной интересуются лица из Большого дома, давно интересуются. И поверьте мне, там шутить не любят.
-Зачем вы мне это говорите? - вскинулся Иво.
-Только для того, чтобы вы поняли - это не шутка, - он серьёзно посмотрел на Иво.
Глава 11
Первая половина следующего дня прошла на удивление спокойно. Шурка отправилась в класс, мирно болтая с девчонками. Кира двинулась к себе готовиться к сдаче фондов. Но впорхнувшая в библиотеку секретарь директора прощебетала, что Савельева передумала увольнять Стоцкую и дала ей месячный испытательный срок. Кира только подивилась переменам в настроении директрисы. Ей и в голову не пришло, что Савельева сменила гнев на милость, получив соответствующий звонок не откуда-нибудь, а из Смольного. Голос в трубке вежливо поинтересовался, все ли условия для работы созданы библиотекарю Стоцкой К.С., той самой, о которой известный немецкий журналист Франц Пален пишет серию статей для уважаемого издания? На что Савельева, мгновенно взмокнув, отрапортовала, что она, как мать родная, заботится о школьной библиотеке и о Стоцкой, в частности.
После обеда за ними зашёл Серёжа - он теперь старался по возможности быть рядом. Ему не хотелось пугать Киру, и так измученную до изнеможения. Он прекрасно понимал, что, живя в чудовищном напряжении, она находится на грани нервного срыва. Так к чему нагружать её дополнительными тревогами? И ломал голову над тем, как сделать так, чтобы она не заметила излишней опеки.
В гастрономе на площади они постояли в очереди в кондитерский отдел и купили Шурке её любимую "картошку" с белёсыми "ростками" из масляного крема. Потом прихватили пачку пельменей и, не ожидая, пока они растают и слипнутся, поторопились домой. Кира нервничала и подгоняла их, потому что впереди было родительское собрание, которое, конечно, ничего приятного не принесёт. Дома их ожидал очередной неприятный сюрприз.