-Здесь Шурочкино место, - она подняла крышку парты и хотела сесть к окну. Но он покачал головой и протиснулся мимо неё.
-Ей же ничего отсюда не видно, - удивился он, - и от окна дует.
-Окно мы заклеили - не дует, это от стекла холодно, - начала оправдываться Кира, - я просила учительницу пересадить Шурочку поближе. Она сказала, что не может посадить за первые парты всех желающих, кто-то должен и сзади сидеть.
Распахнулись двери, и в класс вошла большая группа родителей с учительницей во главе. Все сели, и кабинет оказался полностью заполненным. Учительница оглядела класс:
-Кажется, все в сборе. Начнём, товарищи! У нас несколько небольших вопросов, требующих вашего решения. До конца четверти осталось всего две недели...
Сначала Иво слушал внимательно, ожидая, что вот-вот начнут нападать на Шурочку и Киру. Но ничего подобного не было. Решали текущие вопросы об уборке класса перед Новым годом, об утреннике для первоклассников с дедом Морозом и подарками - ничего особенного и ужасно скучно. Он отвлёкся, вспоминая бородатого дворника с метлой. Что же произошло в библиотеке? Можно назвать это гипнозом? Или... чем ещё это можно назвать? Внезапно он почувствовал, как напряглась Кира, посмотрел на неё с недоумением: она вся подобралась, сжалась и напряжённо смотрела вперёд. Возле доски, лицом к классу, держала речь представительная дама:
- ...вы можете со мной не согласиться, - говорила дама, - но я считаю, что на детском празднике не место таким детям. Если учителя не могут с ними справиться на переменах, то что говорить об утреннике?
-Но в последнее время дисциплина стала лучше, - слабо возразила учительница.
-Возможно, некоторые дети уже научились сдерживаться и не давать волю рукам. Но в нашем классе есть совершенно неисправимая девочка. Ещё неделю назад она влепила затрещину моей Мариночке. Спрашиваю, что опять не поделили? И Мариночка говорит, что Шурку в школу теперь водит старый дядька и та называет его братиком. Вы слышали что-нибудь подобное? Конечно, Мариночка стала смеяться. И кто бы не смеялся? Братик, видите ли! В результате, опять драка. Сколько же можно? И чего нам ждать от девочки, если её мать сама подаёт ребёнку такой пример? Я даже слышала, что вас, товарищ Стоцкая, уволили с работы за прогулы. Конечно, вы мать-одиночка и свободны в своих, так сказать, в своих пристрастиях... можете приводить в дом разных мужчин, придумывать объяснения для дочери, но мы здесь все взрослые люди...
-Замолчите! - голос Иво прозвучал неожиданно резко. В классе тут же воцарилась полная тишина. - Это собрание родителей или кухня коммунальной квартиры, где в кастрюли друг другу плюют? Вам больше нечем заняться, как только сплетничать о моей жене?
-Какой жене? - таращилась на Иво мамаша Марины Королёвой, лицо этого высокого мужчины ей показалось знакомым, - вы...
-Я отец Шурочки Стоцкой-Пален. Что вас удивляет? У всех детей есть отцы... То, что ребёнок называет своего дедушку братиком, - это преступление? Не думаю.
-Но подождите, - не сдавалась дама, - у нас есть данные, что Стоцкая - мать-одиночка. И вдруг появляетесь вы...
-Назовите мне хотя бы одну причину, по которой мы с Кирой должны сейчас вам рассказывать о наших семейных делах? - его глаза сузились.
-Но вы же не Пален, - вдруг "осенило" Королёву, - вы Иво Рюйтель, артист. По классу пробежал шепот, и опять все уставились на Иво.
-Иво Рюйтель - сценический псевдоним. Вам знакомо такое слово? Может, теперь я обязан вам ещё и паспорт показать? - он полез в карман джинсов и, к ужасу Киры, вытащил паспорт, помахал им и опять сунул в карман.
-Мне кажется, - вмешалась учительница, - мы обсудили все намеченные темы. Может, есть ко мне вопросы...
-Есть, - опять поднялся Иво, - скажите, какая в классе по росту моя дочь? Первая, последняя?
-Последняя, она очень маленькая, - ответила учительница.
-Вы, наверное, догадываетесь, почему я спросил. Девочка меньше всех, а сидит за последней партой. Это нормально? Даже мне с моим ростом отсюда почти не видна доска...
-Хорошо, я подумаю, как уладить этот вопрос, - сдалась учительница. - Если больше нет вопросов, всем до свидания.
Родители, перешёптываясь и поглядывая на Иво, потянулись к выходу. Кира, уже выходя из класса, услышала завистливое:
-Надо же - этакой пигалице и такой мужик достался!
Они вышли из школы. На морозной улице Киру сразу охватила дрожь.
-Э, да у вас зуб на зуб не попадает, - усмехнулся Иво. Он опять перешёл на "вы", давая понять, что роль сыграна и должна соблюдаться дистанция.
-Это первое собрание, на котором мне не пришлось оправдываться и я сидела молча. Спасибо вам, - искренне поблагодарила Кира.
-Нет-нет, спасибо вам не отделаться, - он засмеялся, глядя на её вытянувшееся лицо, - давайте, рассказывайте, как это вы из 1912 года оказались в нашем времени.
Кира пожала плечами:
-Всё очень просто. У меня в медальоне лежит листочек. Что-то типа пергамента. Я называю его шагреневой кожей. Это как у Бальзака, помните? Там с каждым желанием шагрень делалась меньше, пока не исчезла. Так вот: на листочке были цифры столбиком. Я всё время ломала голову, зачем нужны эти цифры? Даже складывать их пыталась... А это оказались не просто цифры, это были годы. Тогда на "Титанике" я случайно иголкой себе руку уколола, капелька крови скатилась прямо на пергамент и попала на год 1931. Раз - и я из апреля 1912 года впорхнула в ноябрь 1931. А когда НКВД вплотную занялся нами, пришлось повторить то, на что я наткнулась случайно. Штефану выпал 1969 год, а мне 1968.
-Пергамент, кровь, числа... Чёрная магия какая-то! Может, вы начитались Брэма Стокера? Или у вас навязчивая идея?
-Вы опять? Можете не верить. Но вы спросили - я ответила.
-Ну хорошо, не будем ссориться. Вы хотите вновь воспользоваться этим волшебным способом, чтобы вернуться в своё время? - ей не понравилась прозвучавшая в его голосе ирония.
-Я не знаю, - насупилась она. - Могу только сказать, что без Штефана мы туда не вернёмся. И, кстати, там на пергаменте почему-то исчезли все числа. Остался только один год - 1910. Вот смотрите, - она хотела достать медальон, и вдруг побледнела.
-Что? Что случилось? - обеспокоился он.
-Медальона нет! Я потеряла его, - с ужасом глядя на него, прошептала Кира.
-Да ничего подобного. Я вчера его у вас забрал и в карман сунул, - он полез в карман джинсов. - Нет, я же в других брюках был. Вот что, пошли сейчас к нам, и я верну ваш медальон.
Кира нервничала всю дорогу. Ей уже казалось, что медальон потерян для неё навсегда. Попытки Иво отвлечь её и успокоить не помогли. Они поднялись на лифте на шестой этаж, Иво открыл дверь ключом:
-Снимайте вашу курточку, у нас тепло, - он помог ей раздеться, - Дашенька в гостиной, как обычно. Пойдёмте, я провожу вас.
-Пожалуйста, сначала найдите медальон! - умоляюще посмотрела Кира.
-Никуда он не денется. Не беспокойтесь. Пойдёмте к Даше.
Даша полулежала на диване и что-то смотрела по телевизору. Завидев Иво с Кирой, она засияла улыбкой:
-Кира, как хорошо, что ты зашла к нам! Как прошло собрание? Помог тебе Иво? - она тараторила по своей привычке, не давая вставить ни слова, - представляю лица тамошних тёток, когда они увидели Иво... Как он, справился со своей ролью?
-Дашенька, ты бы предложила нам чая. На улице холодно, и мы немного замёрзли. Я сейчас вернусь. Представляешь, Дашенька, вчера во время сеанса я попросил Киру снять украшения, сунул её медальон себе в карман и забыл о нём.
Потирая руки, в комнату вошёл Яков Моисеевич:
-Дашенька, я там собрал к чаю кое-что. О, и вы, Кира Сергеевна, здесь! Как удачно! - он прямо светился от радости, - как вам морозец? Восемнадцать градусов! Это уже не шутка, правда? Сейчас чайку попьём с тортиком и согреемся. Пошли, девочки. Быстренько! А ты, Иво, куда?