— У него нет соперников, — ответила я, искоса поглядывая на Тэйта.
— А вот здесь ты ошибаешься. Я имел в виду не твоего отвергнутого поклонника. — Влад с пренебрежением кивнул на Тэйта, и тот мгновенно напрягся. — Я говорил о себе. Вот что ты заставляешь меня делать — завидовать Кости, мужчине, которого я не уважаю. Какая ирония!
Его смиренный тон вызвал у меня улыбку. Тэйт едва не взорвался от злости.
— Ты это переживешь, Влад. Через пару недель, вероятно, пожалеешь, что встретил меня.
— Возможно… Ну что, выходим на прощальный поклон?
Я топнула ногой, чтобы убедиться, что кость в порядке, и махнула рукой в сторону выхода.
— Только после вас.
— …перед кинотеатром на Монтроз-авеню, двадцать, где перепуганные зрители стали свидетелями невероятных событий. Камера, повернитесь вправо, чтобы показать пожарную команду… Свидетели рассказывают о выстрелах, пламени и странных происшествиях в этот тихий рождественский вечер. Вы! Да, вы, мисс! Не могли бы вы рассказать, что произошло внутри?
— Он летал! — Дрожащая блондинка выхватила микрофон из рук репортера. — Наверное, у него были крылья или что-то еще… А потом она в него выстрелила, и кинотеатр загорелся. О боже! Я думала, мы все погибнем!
Журналистка попыталась продолжить рассказ, но блондинка не хотела возвращать ей микрофон.
— Мисс, отдайте его мне. Я уверена, вы хотите поговорить с представителями власти…
— Вот она! — завизжала блондинка, показывая на меня пальцем. — Этоона стреляла в чудовище. Она подтвердит, что я не сумасшедшая!
Журналистка бросилась вперед, и оператор повернул в мою сторону огромный черный объектив. Я мгновение смотрела прямо в линзу, а затем поспешила к нашему фургону в сопровождении мощного эскорта. Это был прямой репортаж, транслируемый на всю страну. Эй, Патра, ты меня видишь? Я нахожусь на одном побережье, а предполагаемый информатор — на другом. И для тебя НАВЕРНЯКА станет неожиданностью тот факт, что Кости покинул меня на работе в рождественские праздники.
— ФБР — всем отойти в сторону! — рявкнул Тэйт, отталкивая журналистку.
Затем он повернул объектив камеры вниз, пресекая все попытки снять меня и мое окружение. В конце концов, нам нужен был только один кадр. Еще мгновение, и Патра может заметить, что Кости рядом нет.
Истеричная блондинка продолжала вопить, пока ее не оттащили местные полицейские. Удалась затея или нет, скоро выяснится: Купер, игравший роль информатора, должен был встретиться с помощником Патры примерно через час. Если повезет, она поверит, что мы с Кости находимся в Лос-Анджелесе.
Тэйт вскочил в фургон и захлопнул за собой дверцу. Влад сидел рядом со мной, Тик-Ток и Зеро тоже успели занять свои места. Тэйт дал Доку, нашему сегодняшнему водителю, сигнал отправляться и сел напротив.
— Все в порядке, Кэт. Если здесь еще кто-то болтается, он увидит обычную команду зачистки и местное начальство. Повода подозревать отсутствие Кости нет. Я рад, что мы сейчас отсюда выберемся, — незачем рисовать на твоей голове мишень.
— Все получилось неплохо, — заметила я, подпрыгнув на сиденье рванувшего с места автомобиля. Нам предстояло дважды сменить машины и остаток пути пролететь по воздуху. В вопросах безопасности Кости был неумолим: — Надеюсь, у него тоже все пройдет без заминок.
Тэйт поджал губы и ничего не ответил.
— Когда ты будешь звонить мастеру? — спросил Зеро.
Меня всегда нервировала его манера обращаться к Кости подобным образом, но Зеро никогда не называл его иначе, сколько Кости ни просил. Я подняла голову и встретила вопросительный взгляд его светло-серых глаз.
— Я не буду звонить. Он сам со мной свяжется, когда все закончится. Может, через пару часов или позднее.
От беспокойства у меня подвело живот. Я чудом не схватила телефон и не испортила всю операцию отчаянной, но бесполезной просьбой соблюдать осторожность.
— К тому времени мы будем на полпути к дому Менчереса. — Влад вытянул, скрещенные ноги. — И это тоже неплохо. Я проголодался.
— Как только доберемся до дома Менчереса в Колорадо, всем станет лучше, — сказала я. — Влад получит свой ужин, Тэйт увидит Аннет, а я — Кости; хотя бы незадолго до полуночи. Проведем вместе несколько минут Рождества. Может быть…
Господи, как мне хотелось оказаться сейчас дома наедине с Кости, а не трястись в фургоне в компании пятерых вампиров к одному из домов Менчереса. Ничего не поделаешь: мы строим планы, а жизнь распоряжается по-своему.
— Док! — Я постучала в металлическую панель. — Поторапливайся, ладно?
При первых звуках приближающегося вертолета я выпрямилась в кресле и бросила взгляд на часы — одиннадцать пятьдесят одна. Черт побери! Кости едва успел.
Даже не подумав набросить пальто, я выбежала на улицу в одной тоненькой кофточке и дрожала все время, пока вертолет приземлялся. Снежные вихри, поднятые винтами, рвали волосы и секли лицо. Наконец движение лопастей замедлилось, боковая дверца открылась, и появились Заступ, Родни и Джэн.
— Кто-нибудь, дайте мне восполнить недостаток железа, я устал сидеть на этом мерзавце, — пожаловался Джэн.
Его каштановые волосы были взъерошены, почти как мои.
Трое вампиров Менчереса бросились выполнять его просьбу. Еще шестеро помогли Заступу, Родни и Джэну сковать отчаянно сопротивлявшегося и ругавшегося пленника.
— Ангел, позови своего мужа и заставь его нам помочь, — попросил Заступ. — Где этот лентяй…
Посмотрев на мое лицо, он замолчал. Джэн тоже остановился, отвесив жестокий удар незнакомому вампиру, которого тащили в дом, словно громоздкий багаж.
— А где второй вертолет? Мы немного задержались, и Криспин должен был ждать нас здесь.
Голос Джэна никогда еще не был таким резким. Я словно во сне подняла руку с телефоном. Несколько часов я не выпускала его из рук, ожидая звонка. Онемевшие пальцы набрали десять цифр, и я опять ждала, пока закончатся металлические сигналы зуммера.
Менчерес подошел и встал рядом, но я на него даже не взглянула. Будто зачарованная, я не могла отвести глаз от еще вращавшихся лопастей вертолета. Сердце билось так сильно, что я с трудом улавливал гудки.
Один… два… три… четыре…
Господи, пожалуйста! Я сделаю что угодно. Пусть у него все будет хорошо. Пусть у него все будет хорошо…
Пять… шесть… семь…
Он должен ответить, должен!
Восемь… девять… десять…
Раздался щелчок и какой-то шум.
Я не могла больше ждать и позвала его по имени:
— Кости! Где ты? — Я не слышала его голоса, только посторонние звуки. — Ты слышишь меня? — закричала я еще громче.
Может, связь плохо работает?
— С-слуш-шаю…
Раздавшееся шипение проникло мне прямо в мозг, и я оледенела, но не от падавшего снега и ветра. Голос был явно не мужским, и в нем слышался отчетливый восточный акцент.
— Кто… это… говорит?
Каждое слово с рычанием вырывалось из моей груди. Я видела, что Заступ схватил меня за руки, но не чувствовала его прикосновения.
Женщина рассмеялась, негромко и злобно. Голос у нее оказался ниже, чем я представляла. Где я ошиблась? И почему я сижу на земле?
Если она и сказала еще что-то после первых трех слов, я этого не слышала. Помню, что закричала и что Менчерес вырвал у меня телефон, что Заступ попытался отвести меня в дом, но я стала сопротивляться. Мой взгляд все еще был прикован к вращавшимся лопастям вертолета, словно они могли что-то изменить.
«Они не могут остановиться, — билась, в моей голове единственная мысль. — Если они остановятся, Кости никогда не выйдет из вертолета. Кто-нибудь включите мотор! Включите мотор!»
Но никто этого не сделал, и лопасти в последний раз медленно повернулись и застыли, а Заступ утащил меня в дом. Во мне что-то взорвалось. Слова не могут вызвать такую, боль. В ушах звучал жестокий вопрос Патры: «Это его вдова?»
21