— Нет, — словно очнувшись, Галина подняла голову. — Я тут поем. Только мне, доча, немного и пожиже.
— Хорошо, — ответила Наташа, и быстро метнувшись к печи, взяла миску, и, налив матери щей, поставила перед ней.
Мальчишки, сидя за столом спиной к окну, ёрзали в нетерпении. Хотелось быстрее пообедать да бежать на улицу. Отец, сев во главе стола, заметил, что у забора вытанцовывает Фёдор.
— Ухажор-то ужо прибыл, — усмехнувшись, сказал Павел, показывая на парня за окном. Мальчики обернулись и, засмеявшись, стали бормотать себе под носы: «Тили-тили тесто, жених и невеста».
— Хватит вам, — Наташа выдала по лёгкому подзатыльнику братьям.
— Зовите его к столу, — сказал отец. Мальчишки часто замахали руками, привлекая внимание Фёдора. Тот, зная привычку Наташиного отца всегда приглашать к обеду, только и ожидал этого. Не утруждая себя открыванием калитки, быстро перемахнул через забор и, пробежав несколько метров по двору, влетел в дом, чуть не ударившись головой о прúтолоку*.
— Садись, мы в аккурат обедать собирамси, — произнёс Павел фразу, уже давно ставшую дежурной. Фёдор, ничуть не тушуясь, быстро занял место рядом с мальчишками и с удовольствием стал поглощать щи, поданные Наташей.
— Натка кашеварила, — сказал Иван и, засмеявшись, добавил: — Хорошая жена кому-то достанется, — заметив сестринский взгляд, быстро уткнулся носом в тарелку, и только часто мелькающая ложка остановила Наташу от выдачи очередного подзатыльника брату.
Галина, покашливая, съела лишь пару ложек щей и, отодвинув миску, попросила дочь процедить ей травки.
— Ешшо поди не настоялиси? — спросил Павел.
— Пойдёт, — махнула рукой Галина и добавила тяжело дыша: — Наверное… и правда… лягу я… Никакого от меня прока… сегодня не будет… Хозяйничай доча… сама.
Павел помог жене встать и проводил в спальню. Потом вернулся за кружкой с настоянной травкой. Взглянув на миску Фёдора, сказал дочери:
— Плесни ему ешшо, а то чё ему ета порция.
Фёдор, широко улыбаясь, подал миску Наташе и, получив добавку, с удовольствием продолжил поглощать щи, будто и не обедал дома за полчаса до этого.
— Зря ты его привечаешь, — сказала Галина мужу, укрывающему её одеялом. — Не отдам я Наташу за него. Всё одно не отдам… Ей учиться надо, а ему в армию… второгоднику, идти… Двенадцатый год в школе учится… и где это видано?
— Ну, не всем в отличниках ходить, — улыбаясь, ответил Павел, словно и не замечая раздражения жены. — Я ведь тоже троешник был.
— А он двоечник… Это его ещё жалеют… — медленно, но желчно говорила Галина, постоянно кашляя, — …как никак председательский сынок… а то давно бы выгнали.
— Ну, чёго ты шумишь? — ласково произнёс Павел и поцеловал жену в лоб. Присел рядом и нежно погладил тело, закутанное в одеяло, словно младенца. — Парень-то хороший. Не хулиган, да и работящий. Мария прям не нахвалитси, ешшо рабёнок, а ужо любому плотнику фору дасть. Рукастый парень.
— Лучше бы у него голова так работала… как руки.
— Ну, не скажи. С дурной головой так не наробишь. Давеча заглядывал к ним, так он тама такой буфет сделал, загляденье просто. И ведь всё один. Дед только башлычил.* Федот-то стар ужо сам. Дык внуку передал мастерство.
— А чего это ты к ним заходил?.. А мне не говорил?
— Не говорил? — попытался искренне удивиться Павел, поругав себя мысленно, что проговорился. — Дык я так, мимо шёл, да и заглянул.
— А ну говори, — Галина сильно закашлялась, но, несмотря на это попыталась приподняться. — Чего удумали?.. Знаю я тебя… А те и рады такую сноху заполучить… а ему в армию.
— Да чёго ты расшумеласи? Так поговорили немного. Ешшо до лета далеко.
— Ей только семнадцать будет.
— Да помню я. Не захотят до армии, дык потом, как придёт, и поженим.
— Да, что ты заладил?.. Не будет этого!.. Я сказала — не будет!
— Ну ладно, не волнуйси. Не будеть, дык не будеть. Лежи и не вставай. Чёго надо, дык я тута.
Накормив всех, Наташа быстро перемыла посуду. Мальчишки, смекнув, что мать заболела и не сможет им сегодня ничего запретить и заставить делать уроки, сразу же убежали со двора. Наташа ушла к себе в комнату переодеться, оставив Фёдора в одиночестве.
Павел посидел ещё немного у жены. Заметив, что она задремала, тихо встал и, осторожно, стараясь не скрипеть половицами, вышел из спальни.
Фёдор сидел у окна, перебирая руками занавеску. Заметив вошедшего в горницу хозяина дома, повернулся к нему и широко и глупо улыбнулся.
Нравился Павлу этот простой, без червоточинки в душе парень. Всё, что лежало у того на уме, так и выплёскивалось на лицо доброй улыбкой.