Ребята дружно рассмеялись.
Последним из автобуса, держа в одной руке гитару, а в другой — импортную спортивную сумку, вышел высокий мужчина с пышной шевелюрой вьющихся, чуть припорошённых сединой, волос.
— Ну что, детвора, ничего не забыли? — обратился он к студентам, вызвав у некоторых усмешки. Закинул сумку на плечо и освободившейся рукой, словно невзначай, погладил по спине стоявшую рядом девушку, даже не взглянув на неё. Та, недовольно хмыкнув и дёрнув плечиком, прошла перед ним, встав подле парней. Мужчина усмехнулся и проводил её взглядом, причмокнув губами. Студенты, сделав вид, что ничего не заметили, отвернулись и с брезгливыми выражениями лиц уставились на бывший коровник. Оттуда уже семенили к автобусу сёстры Митрофановы почти неотличимые друг от друга ни внешностью, ни одеждой.
— А это что за божьи одуванчики? — тихо произнесла одна из девушек. — Они тут что, все такие?
— Здра-а-асьте-е-е… — хором, нараспев, заговорили старушки, кланяясь гостям.
— Как доехали? — улыбаясь, спросила одна из них.
— Не растрясло? — качая головой, поинтересовалась вторая.
— Нормально, — ответил мужчина и, растолкнув ребят, вышел вперёд. — А председатель-то ваш где?
— Да вона он, пылить, — указала рукой одна старушка на дорогу, где председательский газик, действительно поднимая пыль, мчался к ним. Сильный дождь, пролившейся на Берёзовку ночью уже не оставил и следа. Яркое солнце последних осенних тёплых деньков быстро высушило землю и пыль, поднимаясь из-под колёс газика, облаком стояла над дорогой.
Все дружно развернулись в сторону приближающейся председательской машины и застыли в ожидании.
— Приехали?! — радостно прокричал Кирилл Сергеевич, спешно покидая кабину. И, вытянув вперёд руку, широко шагая, направился к сопровождающему студентов педагогу.
— Приветствую! — сказал он, обмениваясь с тем, крепим рукопожатием. — Как доехали? Без приключений? — и, не дав собеседнику ответить, быстро обвёл взглядом студентов, обратившись уже к ним: — Поди, проголодалиси? Ничёго. Сейчас накормять вас, — взглянув на сестёр Митрофановых, спросил их: — У вас тама ужо готово?
Старушки, улыбаясь, закивали.
Председатель вновь обернулся к преподавателю:
— Ну, давайте знакомитьси. Я, значить, председатель сего колхоза — Козлов Кирилл Сергеевич. А вы?
— Александр Иванович, кандидат наук, преподаю философию этим оболтусам, — кивнул он на студентов. — Вот, откомандировали приглядывать за ними.
— Хорошо. Ето хорошо, что на етот раз прислали мужчину, — улыбаясь, кивал председатель, продолжая трясти руку кандидата наук. — А то в прошлом годе… — Кирилл Сергеевич окинул взглядом молодежь, — …сопровождающей была совсем молоденькая. Аспирантка, кажетси. Дык какой от неё соглядатай? Совсем ешшо девчонка. Надеюсь, теперя под пристальным вниманием детки будуть? — выделив слово «детки», Кирилл Сергеевич, прищурившись, вновь обвёл взглядом, стоявших вокруг него студентов.
— Постараемся, — улыбнувшись, ответил кандидат наук.
— Вот и хорошо, вот и ладненько, — сказал председатель, и, наконец-то, отпустив руку преподавателя, направился к Митрофановым.
Александр Иванович, поморщившись, растёр ладонь.
— А ето ваши нянюшки будуть, — обняв сестёр, продолжал говорить председатель. — Ето, — кивнул он на одну из старушек, — Авдотья э-э-э-э… — задумался Кирилл Сергеевич, стараясь вспомнить отчество Митрофановых. Но он никогда не слышал, чтобы кто-то называл их по отчеству, а отца старушек, в силу их преклонного возраста, и подавно не знал, — …да по-простому, зовите тётка Авдотья, а ето, — посмотрел он на вторую, — тётка Прасковья. Кормить вас будуть, да и за порядком следить. Ну, давайте теперича, — он, отпустив старушек, указал студентам на коровник, — вот сюды и проходьте. Ето ваше абщажитие теперича будеть. Спать тута будете. И столоваться тоже. Конечно, на поле обед тоже будеть, за ето не волнуйтесь, — и, стараясь успокоить ребят, хотя те ещё и не поняли, когда им нужно волноваться, председатель поднял руку, повернув ладонью к ним, и подмигнул. — От голода умереть не дадим.
Молодёжь, переглядываясь, с трудом сдерживая смех, направилась ко входу в коровник-общежитие.
— Парни туды! — перекрыв собой вход, грозно скомандовала тётка Авдотья, указав рукой на другой край здания. — Здеся только барышни будуть жить.
Переглянувшись и засмеявшись, юноши направились к указанному входу.
Осмотр помещения не занял много времени. Девушек прибыло меньше, чем юношей, и несколько лежаков с женской половины перекочевали на мужскую. Обед студентов уже дожидался. Войдя в центральную часть общежития, превращённую в столовую, молодёжь, глотая слюнки, быстро рассаживалась по лавкам. Аромат наваристых щей и тушёной картошки, да щедро разбросанные еловые ветви под каждой лежанкой практически скрывали прежние благоухания. Студенты уже и забыли о первом ощущении, когда вошли в общежитие. Голод сыграл свою роль. Семь часов в пути давали о себе знать. Хоть и отправились в дорогу с бутербродами, пирожками, термосами с чаем, но молодые и вечно голодные, они съели всё в первый час пути, а дальше развлекали себя лишь песнями.