Рейф рассмеялся.
– Они повздорили с Алисией. Вернее, Лайл не захотела ссориться с Алисией.
– Откуда ты знаешь?
– Лайл рассказала. Поэтому она не осталась в гараже. Лайл ненавидит ссоры.
Дейл нахмурился.
– Впервые слышу. В любом случае я велел ей проверить рулевое управление, прежде чем ехать домой.
– Хорошее название для нравоучительной брошюры: «Женское непослушание, или Роковое происшествие на дороге»… или едва не ставшее роковым, – хмуро закончил Рейф.
Дейл насупился.
– Хватит об этом. – Он отошел от гаража. – Эванс намекает, что в машине кто-то покопался.
Рейф огляделся и после паузы спросил:
– Что значит «намекает»?
Дейл пожал плечами.
– Увольнение не повод подстроить аварию жене бывшего хозяина. Я так и сказал Эвансу.
– О ком ты говоришь?
– О Пелле, о ком еще? Эванс намекает на него.
Рейф присвистнул.
– Интересно…
– Но зачем? Даже если он вообразил, что Лайл настояла на его увольнении… Но ведь это неправда, я сам велел ему выметаться. Зачем так рисковать? И что он надеялся выиграть? Работу он уже потерял, а теперь его заподозрят в покушении на убийство.
Рейф не смотрел на Дейла. В углу двора на самом солнцепеке пестрая кошка вылизывала недовольного котенка.
– А разве Лайл не просила тебя уволить Пелла?
Дейл пожал плечами.
– При чем тут Лайл? Оказалось, у Пелла жена в Пэкхеме. Меня не волновало, сколько у него подружек, пока он не начал заводить шашни в Тэнфилде. Когда мисс Коул, тетка Сисси, узнала, что он женат, она пришла ко мне, и я велел ему убираться. Лайл не пришлось вмешиваться.
– Но Пелл мог подумать, что виновата она.
– С чего бы?
Рейф смотрел на пеструю кошку.
– Сисси говорила с ней до того, как к тебе обратилась мисс Коул. Девушка принесла ей шитье, расплакалась и все рассказала.
– Откуда ты знаешь? – резко перебил Дейл.
– Я видел, как она уходила заплаканная. И Пелл видел. Он мог решить, что Лайл повлияла на твое решение.
Дейл нетерпеливо дернулся.
– Он прослужил здесь достаточно долго, чтобы понять – мне не нужны советчики. Я и Эвансу сказал то же самое. Ты же знаешь эту публику. Эванс сейчас на коне. Пелла вышибли с треском – очень удобно вешать на него всех собак. Он еще полгода будет сваливать все на Пелла. Я сказал Эвансу, что не желаю слышать его намеков.
Схватив строптивого котенка за ухо, кошка вылизывала ему мордочку, котенок вырывался, мамаша шлепала его лапой.
– Пелл много о себе мнит, – задумчиво протянул Рейф. – Такие не спускают обид. Людей убивали за меньшее. Но у тебя нет оснований для обвинения. С таким же успехом можно обвинить в покушении на Лайл любого из нас. Тебе не приходило это в голову? – Не дожидаясь ответа, Рейф рассмеялся. – Подпилить ось мог любой дурак, и Пелл прежде всего. Человек, лишившийся работы из-за Сисси Коул, глуп как пробка.
Котенок взвизгнул, вырвался из материнских лап и бросился наутек. Пестрая кошка потянулась и двинулась к Рейфу. Выгнув спину, она потерлась о его брюки и замурлыкала. Рейф нагнулся и почесал ее за ухом.
Глава 14
Они пили кофе на боковой лужайке, когда Дейл запустил руку в карман, выудил коробочку и бросил ее на колени Лайл. Она вопросительно и чуть растерянно посмотрела на мужа.
– Что это?
Дейл, пребывающий в полной гармонии с миром, улыбнулся.
– Открой, это подарок.
Кровь бросилась Лайл в лицо. Почему он не отдал подарок, когда они были наедине? А теперь ей придется распаковывать его на глазах у Алисии. Впрочем, той было не до нее. Растянувшись в плетеном кресле и подставив ноги солнцу, Алисия зачарованно следила, как дымок от сигареты дрожит и тает на фоне голубого неба.
Утро выдалось превосходное, тихое и жаркое. Над морем висела дымка, словно воспоминание обо всех выкуренных сигаретах. С одной стороны горизонт замыкал Тэйн-Хед, за ним тянулись торфяные болота. С другой раскинул ветви великан-кедр. Под ними и укрылась Лайл: волосы в тени, солнечные зайчики пятнают зеленое платье. Остальные жарились на солнцепеке.
– Мы словно саламандры, – заметил Рейф, сидевший по-турецки на подушках, облокотившись о ножную скамейку Алисии, – сколько ни загораем, все нам мало. «Будь готов!» – вот наш девиз. Лично я всегда готов услышать райское пение. Того и гляди, над головой нимб засияет. Ибо душа моя чиста в отличие от Дейла и Алисии. «Я силой десяти богат – поскольку чист душой»[7], как сказал покойный лорд Теннисон о покойном Галахаде.