Из воспоминаний военного переводчика В. Померанцева.
«184-я стрелковая дивизия после этого боя была выведена в резерв, и ее воины получили возможность привести себя в порядок, отдохнуть. А на следующее утро они построились на площади Ширвиндта, где состоялся митинг по овладению первым городом на территории Восточной Пруссии. С речами выступили генерал Б. Б. Городовиков, полковник А. Е. Кашурин, многие солдаты и офицеры частей и подразделений… И им вторило могучее «Ура!», гремевшее в то утро на площади Ширвиндта.»
Н. И. Крылов. Н. И. Алекееев. И. Г. Драган
«Навстречу Победе».
«Увеличилось количество раненых в руку. Как правило в левую. Трусы и изменники поднимают над траншеей руку и ждут, когда русская пуля пробьет ее. Ранение! Значит, можно уйти с поля боя. В армии уже расстреляно десяток таких «раненых». Их позорная смерть должна стать предупреждением всем. Пуля, выпущенная настоящим бойцом, верным идеалам национал-социализма, фюреру и народу, попадет трусу не в руку, а в голову!»
Из газеты 3-й танковой армии «Панцерфауст».
«Уходите при приближении русских! Если кто-либо из вас останется, то ни один порядочный немец не посмотрит в вашу сторону!»
Из обращения бургомистра Кароса к жителям местечка Егерсхаген, Гумбинненского округа.
Хайлигенбайль, гестапо.
- Ну что ты хочешь, старик? - Кугель поднял мутный взгляд на Розенберга. Растягивая рот в подобострастной улыбке, старик кланялся у порога, мял мосластыми, какими-то плоскими пальцами потерявшую форму и цвет шляпу. Кугель поморщился: это еще что за тип?
- Солдаты сказали, что вы ищете русских бандитов, - промямлил Розенберг и попытался выпрямиться, так грозен был этот одетый во все черное офицер. - Так вот, я знаю, где они, но я хотел узнать насчет премии. Сколько можно...
- Отвечай, что знаешь о русских?
- Слушаю вас, господин офицер! - выпалил бывший бравый вояка и распрямился, насколько это ему позволяла сутулая спина. - Предполагаю, что в соседнем со мной хуторе Поморье, принадлежащем поляку...
- Так-так. И что же?
- Я вел наблюдение по указанию господина Кернера...
- Говори о деле, черт бы тебя побрал!
- Видел своими глазами, что какие-то люди приходят туда и уходят!
- Далеко это? - Кугель решительно поднялся, сон как рукой сняло! - Близко? Поедешь с нами. Что? Какая премия? Хорошо-хорошо, там видно будет... Эй, ребята, в машину!
Топая сапогами, солдаты быстро вышли во двор, кто-то подсадил Розенберга в кузов, швырнули туда же его велосипед, и грузовик выкатился со двора на узкую, мощеную серым гранитом улицу...
Пургин поглядел на часы: четверть первого. Странно. Время обеденное, но на аэродроме ничто не указывает на это. Зенитчики все так же дежурят возле орудий, ни один человек не покинул штаб, пусто возле офицерской столовой. Вдоль взлетного поля так же вышагивают солдаты взвода охраны, а вчера они в это самое время, подменяя друг друга, дружно топали к передвижной кухне. И никто не спешит с дымящимися судками к четверке истребителей, в которых сидят дежурные пилоты. Значит, что-то очень важное должно произойти на аэродроме в самое ближайшее время! И, по-видимому, этим «что-то» может быть лишь операция «Бросок».
- Нина, как связь? - спросил майор.
- Центр на связи! - ответила Нина. - Ждут наших сообщений.
- Глядите, черная машина, - сказал Грачев. - Кажется, мы ее видели вчера. На дороге никого. Будем брать?
В машине офицеры... Что ж, ждать больше нельзя! - Пургин отложил бинокль, взял автомат. - Грачев, останавливай машину. Федя, остаешься с Ниной. Седой, за мной!
Все трое сбежали вниз с холмика и скрылись в густых придорожных кустах. Дорога в этом месте ныряла в ложбину, по краю которой росли могучие липы. Все складывалось удачно, место скрытное: полтора километра - до Хайлигенбайля, столько же - до аэродрома.
Машина выскочила из-за поворота, и Грачев, подняв руку, вышел на шоссе, встал, широко расставив ноги, в правой руке автомат «шмайссер». Пятнистый комбинезон, кепи, ботинки, автомат - обычная форма немецких десантников, «айнзацгрупп» и «ягдкоманд».