Я вернулась в дом, не оставив ему возможности ответить. Желудок заурчал, требуя чего-то более питательного, чем кофе. Я взболтала яйца с молоком в миске, добавила кусочки ветчины и вылила смесь на сковороду.
Омлет уже зарумянился, когда Кейд вошёл на кухню. Решив относиться к нему, как к обычному другу, зашедшему в гости, я попросила взять хлеб из шкафа. Кейд поджарил тосты, а потом поставил две тарелки на стол. Всё это время мы молчали, но атмосфера не была напряжённой. Вскоре я разложила омлет по двум тарелкам и устроилась за столом.
От запаха жареного бекона потекли слюнки. Во время беременности вкусы обостряются, делая некоторые продукты намного вкуснее. Я с удовольствием уплетала поджаренный хлеб, когда заметила, что Кейд за мной наблюдает.
— Что? — спросила я, насторожившись. Даже салфеткой промокнула губы на случай, если измазалась.
Кейд покачал головой.
— Приятно видеть, что у тебя появился аппетит.
Я не знала, что на это сказать, поэтому молча доела омлет. Кейд, видимо, тоже проголодался, потому что вскоре его тарелка опустела.
После завтрака он помог убрать со стола и запустил посудомоечную машину. Прислонившись к стойке, я осознала с какой-то опустошающей ясностью, что он скоро уедет. Вновь вспомнился разговор на скамье, и к глазам подступили жгучие слёзы. Жаль, что всё так закончилось. Кейд прав. «Хэппи-эндов» не бывает. Нужно наконец усвоить этот урок.
Кейд подошёл ко мне, но я упрямо не поднимала глаза. Боялась расплакаться, поэтому смотрела на полотенце, которое теребила в руках.
— Не нервничай, Принцесса, — пробормотал он, накрывая мою ладонь своей.
Он впервые коснулся меня, и я почувствовала головокружительное тепло, согревшее с головы до ног. Мы не двигались, и казалось, что сердце вот-вот вырвется из груди. Вся тоска, которую я так долго сдерживала, рвалась наружу. Его большой палец медленно поглаживал мою ладонь. С трудом преодолевая желание прильнуть к нему, я закрыла глаза.
Боже, я безумно его хотела. Но хотела не только его тело, хотя сексуальный голод сейчас, несомненно, возглавлял список. Я жаждала, чтобы он был со мной. Чтобы он хотел быть со мной.
Кейд осторожно приподнял мой подбородок, и я медленно открыла потяжелевшие веки. Наши взгляды встретились. В его глазах смешались боль и желание, а я невольно посмотрела на его губы. Так хотелось, чтобы он меня поцеловал. Я почти чувствовала вкус его поцелуя и облизнула пересохшие губы.
Неожиданно, Кейд отпрянул. Он отступил на несколько шагов и, отвернувшись, с досадой провёл рукой по волосам.
Я прерывисто вздохнула, сгорая от разочарования. Если бы он захотел уложить меня прямо на пол, я бы, наверное, не сопротивлялась. Мило. И совершенно в моём стиле. Ради желания быть с ним, я готова забыть обо всём.
От этой мысли пьянящее ощущение улетучилось, сменившись горечью.
— Слушай, — сказала я дрогнувшим голосом. — У меня много работы. Что ты решил? Остаёшься или уезжаешь? — Я ждала его ответа, затаив дыхание.
Кейд снова посмотрел на меня.
— По-моему, у меня нет выбора, — сказал он с едким сарказмом, от которого меня передернуло.
Упоминала ли я, что из-за перепадов настроения заводилась за считанные секунды? Так вот сейчас я закипала от злости. Схватив первое, что попалось под руку, я запустила в него кружку, но Кейд уклонился, распалив меня ещё сильнее.
— Иди к чёрту! — закричала я. — Ты хочешь уйти? Тогда проваливай!
Мои руки дрожали, а к глазам подступили жгучие слёзы. Развернувшись, я побежала вверх по лестнице. Хотелось выцарапать ему глаза, но не хватало духу смотреть, как он уходит.
Ворвавшись во вторую спальню, предназначенную для детской, я замерла в центре, пытаясь успокоиться. Злость постепенно отступила, оставляя отголоски отчаяния и одиночества.
Я опустилась на пол и машинально открыла банку с бирюзовой краской. Неделю назад выбирая в магазине цвет для детской комнаты, я расплакалась. Испуганный продавец не знал, что делать. Он с радостью продал краску со скидкой и отправил меня домой. А ещё я купила подвеску на кроватку с красивыми звёздами и луной. Провернув заводное устройство, я включила колыбельную и прерывисто вздохнула, наблюдая, как мерцают игрушки.
Сомнения терзали сердце. Хватит ли меня одной для ребёнка? Я любила отца и часто с ним играла. Больно осознавать, что малыш будет лишён такого общения. И что я скажу, когда появятся вопросы об отце? Как объясню, что он ушёл? Когда моё сердце перестанет болеть, чтобы я могла об этом говорить?